сознания долетали обычные утренние звуки: шум душа, звяканье посуды, шорох чьих-то шагов. Собственная голова звенела гораздо громче, с каждым движением накатывала боль. Не открывая глаз, Женя с благодарностью думала о маме с её удивительной материнской интуицией: как только у Жени возникли проблемы она тут как тут, приехала, чтобы позаботится о дочери. Очень стыдно показываться в таком виде перед мамой, но ни физических, ни душевных сил для наигранного оптимизма не было. Женя полежала еще немножко, наконец, приоткрыла глаза и снова в ужасе зажмурилась на несколько секунд, но ничего не изменилось. Женя находилась в чужой, незнакомой квартире, в помятом платье лежала на чужом диване. Кто ее сюда притащил?! Что с ней сделал?! Она осмотрела себя. Все предметы одежды оказались на месте, туфли валялись рядом на полу, а ремешок сумочки обмотался вокруг руки. Кто-то свалил ее на диван в гостиной в том виде, как она была в ресторане, и накрыл пледом. Женя решила не выяснять, кто это сделал, а просто сбежать. Она тихонько прокралась в прихожую к входной двери, подергала за ручку…

– Я бы на твоем месте, сначала заглянул в ванную. От такого перегара таксисты захмелеют.

Расслабленно прислонясь к косяку кухонной двери, стоял незнакомый босой мужчина в халате. Женя испуганно вздрогнула и прижалась спиной к двери.

– Бояться меня не надо, все, что могло случиться, уже случилось. Так что после душа я приглашаю тебя на кофе.

– А что случилось? – выдавила Женя. Мысленно еще раз проинспектировав собственное тело, ничего особенного, помимо похмелья, она не обнаружила. Однако, этот босоногий мужик был мало похож на приятного собеседника для завтрака. Слишком уж он большой. Женя прикинула, что вряд ли ее макушка достанет ему до плеча. Подсознательно она старалась держаться подальше от таких здоровяков, чувствовала себя карлицей на их фоне.

– Да, собственно, ничего. Ты вчера заснула в моей машине, – ответил он и вернулся на кухню.

– Я?! Глупости говорите! Как это «заснула»? Как я оказалась в вашей машине?

Ситуация требовала разъяснения. Инстинкт самосохранения заслонила головная боль и, вдруг появившееся, сильнейшее раздражение. Жене очень не понравился ироничный тон и здоровый благоухающий после душа вид собеседника. Особенно румяная самодовольная физиономия.

Она отправилась за ним на кухню.

– Я не очень понимаю, что значит – заснула? Я никак не могла попасть в вашу машину. Может быть вы – таксист?

– Нет, я не таксист, а ты просто очень хотела спать. Вариантов было три: спать на скамейке, на газоне или в моей машине. Моя машина победила, – мужчина явно развлекался, хотя говорил без улыбки, смеялись одни глаза.

Женя вздохнула поглубже, стараясь взять себя в руки, как-никак этот человек ей помог, и она не хочет выглядеть неблагодарной.

– У вас сложилось обо мне превратное мнение. Вы поймите, пожалуйста, произошедшее со мной – это первый и, конечно, последний раз в жизни. У меня вчера был очень тяжелый день. Скорее всего, я отравилась некачественным алкоголем.

– Или его количеством, – съязвил он тихо, но так, чтобы она услышала.

– А почему вы, совершенно чужой человек, притащили меня сюда?! – перешла в наступление Женя. – В конце концов, вы могли позвонить с моего телефона. Здесь по-русски написано… Вот мама, вот папа, вот Дим…, нет это не надо. Почему не позвонили?!

– Достаточно того, что я не оставил тебя на улице. Мне было проще привезти тебя сюда и положить на диван, как есть, чем полночи беседовать с твоими родственниками по телефону, объяснять кто я такой, почему ты пьяная, как сапожник и, что я в этом не виноват.

– Я благодарна вам за помощь. Но нельзя ли быть немного вежливее?! Что значит, как сапожник?! – вскинулась Женя. – Я по-вашему кто? Алкоголичка или женщина легкого поведения! Что вы себе позволяете? И не смейте мне тыкать!

– Ну, я не знаю, какого ты поведения, я тебя первый раз вижу. Но, судя по всему, выпить и похулиганить любишь, правописание хромает… И вообще, представь, что бы сказала твоя мама, если бы я разбудил ее в три часа ночи и подбросил ей тебя под дверь пьяную. Или она уже привыкла к запоям? Скорее всего, так и есть, поскольку ночью тебя никто не искал.

– Да я с Димой должна была быть… Неважно. И причем здесь правописание? – не поняла Женя. – Еще раз обращаю ваше внимание, не смейте мне тыкать!

– Ванная слева по коридору,– прекращая препирательства, сказал он. – Синий халат – новый, можешь воспользоваться. Приводи себя в порядок. Кофе на столе. И я отвезу тебя, куда скажешь – к маме, к Диме, к черту на кулички… Поторопись, я не хочу опаздывать на работу.

Женю осенило – работа! Она решила только умыться, залезть в чужую ванну ей не позволило бы чувство брезгливости. Однако то, что она увидела в зеркале, привело в ужас: монстр с красными глазами, потеками туши и потрескавшимися губами часто моргал и крепился, чтобы не зареветь. Это поубавило ей спеси. Женя отказалась от своих принципов и стала под душ – контраст холодной и горячей воды привел ее в чувство. Она оглядела ванную – все было идеально чисто, все вещи находились на своих местах, но не из-за стремления хозяина к порядку, а из-за очень ограниченного количества предметов. Это была ванная холостяка, где были только бритва, расческа, шампунь, одеколон и зубные щетки. Женя распаковала одну щетку, не спросив хозяина – перебьется. Монстр в зеркале стал чуть симпатичней, бледно синего цвета. Женя отвернулась от него и пошла на кухню. Запах свежесваренного кофе ее порадовал. Хоть что-то хорошее за это ужасное утро.

Хозяин квартиры внимательно посмотрел на девушку и невольно спрятал глаза. Без косметики на лице, в его большом халате она выглядела юной, беззащитной и очень привлекательной. Ей с одинаковым успехом можно было дать и двадцать и тридцать лет.

Пока пили кофе, разговор не клеился. Язвить больше не хотелось, а вести светскую беседу с чужим человеком в домашних халатах казалось неуместным.

Когда вышли на улицу, Женя глянула на его машину и, рассмотрев надпись, улыбнулась. Села на заднее сиденье и, ни к кому конкретно не обращаясь, ядовито заметила:

– Такое на машинах зря не напишут.

Он уже начал заводить машину, но вдруг повернулся к ней всем корпусом, почему-то высоко поднял брови и несколько секунд смотрел как на экзотическое животное. Под его взглядом Женя заерзала, а потом извинилась.

В полном молчании они доехали до Жениного дома, сухо попрощались и разошлись каждый по своим делам, надеясь больше никогда