Он опутывал Геннадия словесами, буквально гипнотизировал, лишал воли; и когда задержанный проникся, капитан манящим голосом гипнотизера произнес:

– Иди ко мне!

Звякнул чем-то в темноте, но даже этот звук не насторожил «Геннадия». Поднялся и приблизился. Капитан потянул к себе задержанного за «браслеты», снова чем-то звякнул, и только теперь Геннадий обнаружил, что второй парой наручников надежно пристегнут к металлической скобе, торчащей из стены.

– Это зачем?! – всполошился Геннадий.

– Не ждать же мне, пока ты дашь деру, – сказал капитан. – Подруга твоя сбежала, да если еще и ты…

– Я не сбегу! – клятвенно пообещал Геннадий, но клятва его прозвучала до неприличия неискренне, потому что в это самое мгновение он понял, что оплошал, когда не полез в окно вслед за Клавой.

Надо было драпать. Черт с ними, с паспортами, которые оставались у ментов. А он тогда еще надеялся, что обойдется…

И только он об этом подумал, жизнь его догадку тотчас подтвердила.

– Смотрите! – позвал коллегу лейтенант.

Луч фонаря высветил женскую заколку, торчащую из оплавленной розетки.

Теперь уже сомнений не оставалось. Какая там семейная ссора!

– Все понятно, – сказал капитан. – Побег!

* * *

Пока лейтенант возился с пробками, восстанавливая освещение, капитан успел осмыслить произошедшее.

В район, понятное дело, доложить надо немедленно. Что сами тут на месте, мол, разобрались, даже без проверки по учетам. Похоже, что задержан находящийся в розыске убийца. С ним женщина была, но сбежала. В подробности пока не вдаваться. Может, и хорошо, что сбежала. Оставайся она у милиционеров в руках, из района, может быть, поступила бы команда незамедлительно доставить подозрительную парочку. А как везти этого убийцу в ночи? Здоровый бугай. Такой и в наручниках, ежели начнет бушевать в милицейском «УАЗе», разнесет машину к чертовой бабушке.

А теперь из-за сбежавшей бабы никого везти не надо, а надобно, наоборот, из района вызывать подмогу. Чтоб прочесать окрестности и отыскать беглянку. Ну, и убийцу под конвоем отвезти в район.

Вспыхнула лампочка под потолком, и капитан перевел дух. Со светом – оно спокойнее как-то. Не так тревожно.

Задержанный сидел перед капитаном, и был он явно подавлен происходящим. А ведь колоть его надо, понял капитан. Пока он в растерянности. Пугнуть его посильнее. Может, и будет какая польза.

* * *

Когда миновали райцентр, Якут в очередной раз сверился с картой. Оставалось преодолеть еще около сорока километров до нужного им села.

Дорога была пустынной, ни одной машины навстречу. И вокруг – ни жилья, ни огонька. Вскоре пропала и мобильная связь, телефоны «врачей» не могли обнаружить ни одной станции поблизости. Глушь.

– Останови! – приказал Якут водителю.

Машины реанимации скатились на обочину.

– Топор есть? – спросил Якут.

– Есть, – кивнул водитель.

– Руби столб!

Телеграфные столбы тянулись вдоль дороги. Деревянные, полусгнившие, они, похоже, доживали свои последние годы. Отыскали столб потрухлявее и за десять минут его подрубили. Столб обрушился на землю, обрывая телефонные провода.

* * *

Оставив задержанного под присмотром своего коллеги, капитан отправился в соседнюю комнату – звонить в район. Телефон молчал. Поскольку и прежде связь подолгу, бывало, отсутствовала, капитан не придал этому значения. Может, оно и к лучшему. А то не ровен час, поступит команда доставить задержанного. Уж лучше здесь пускай сидит, как собака на цепи. На цепи надежнее.

Капитан взял папку с бумагами. Вернулся в комнату, где задержанный встретил его полным тревоги взглядом, и сел на стуле так, что их с Геннадием теперь разделяли метра два, не более.

– Протокол оформим, – сообщил капитан. – Задержание, в смысле.

И действительно выдернул из папки нужную бумагу. Геннадий, наблюдая за манипуляциями собеседника, мрачнел все больше.

– Фамилия! – требовательно произнес капитан. – Имя! Отчество!

И уже был готов записывать.

– Вяткин Геннадий Сергеевич! – мгновенно отреагировал Геннадий.

Капитан ничего записывать не стал, посмотрел на собеседника недоверчиво. Под этим его взглядом Геннадию было очень неуютно.

– Ответ не принимается, – сказал капитан.

– Почему? – несмело спросил Геннадий, как спрашивает своего учителя вдруг оробевший школьник.

– Потому, – ответил капитан. – Фамилию настоящую сам назовешь или мне ее тебе напомнить?

Геннадий запаниковал.

– Чего-то я не понимаю, – признался он заискивающе.

Тогда капитан выдернул из папки следующий листочек, поднес к глазам и прочитал вслух, с расстановкой:

– Корнышев… Святослав Геннадьевич… Одна тысяча… девятьсот… шестьдесят… седьмого… года… рождения…

Капитан поднял глаза на собеседника. Далее Геннадию отпираться было бессмысленно. Все написано на его лице.

– Тебе такая фамилия известна – Корнышев? – спросил капитан.

Геннадий никак не мог решиться.

– Не юли, – посоветовал капитан голосом человека, которому известна вся подноготная.

– А вы кто? – приглушенным голосом спросил Геннадий. – Вы свои, что ли? С вами связались?

– А как же, – подтвердил капитан, мгновенно сообразив, что тут главное – все подтверждать и со всем соглашаться.

Взгляд Геннадия метался от милиционера к милиционеру. Лейтенант вовремя подыграл своему коллеге, состроив многозначительную мину.

– А доказать? – начал было Геннадий, но мысль свою не успел развить.

Капитан был наготове.

– Уроженец… города… Москвы, – зачитал он следующую фразу из текста листовки, которую держал в руках. – Совпадает?

И снова требовательно посмотрел на собеседника. Деморализованный продемонстрированным ему необыкновенным фокусом, Геннадий непроизвольно кивнул в ответ.

– Разыскивается, – прочитал капитан.

Геннадий воззрился недоумевающе.

– За совершение, – продолжал капитан.

Геннадий растерянно захлопал глазами, вдруг догадавшись, что где-то дал маху.

– Убийства, – с выражением поставил жирную точку капитан.

Поднял голову. Ни жалости в его взгляде не угадывалось, ни участия. Пощады от него не жди.

– К-какого убийства?! – ужаснулся Геннадий.

– Тихо сиди! – повелительно произнес лейтенант и накрыл ладонью лежащий на столе милицейский «макаров».

– Подруга твоя – где? – мгновенно подключился капитан.