Он всегда действовал решительно.

– Лина.

Голос его звучал ниже, чем мне запомнилось. Это странно, потому что его не было всего месяц. Но месяц кажется вечностью, когда видишь кого-то почти каждый день своей жизни, а потом вдруг перестаешь. Мы поддерживали связь в течение лета, переписывались и даже несколько раз созванивались, но это было не то же самое, что видеть его здесь.

Себастьян обнял меня, приподняв, и мои ноги повисли в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Поставив меня на землю, он склонил голову, затем глубоко вздохнул, и его грудь коснулась моей, послав волну тепла по всему телу.

– Ты правда скучала? – спросил он, накручивая на палец мокрые пряди моих волос.

Да. Боже, как же я скучала! Слишком сильно по нему скучала.

– Нет, – приглушенно ответила я. – Я-то подумала, что пришел тот самый крутой парень, которого я поджидала.

– Да ну, – усмехнулся он, касаясь моей макушки. – В кафе «У Джоанны» крутые парни не захаживали.

– Откуда знаешь?

– На то есть две причины. Во-первых, я единственный крутой парень, который когда-либо ступал ногой в это место… но меня там не было.

– Вот это да. Вот это скромность, Себастьян.

– Констатация факта, – ответил он веселым, дразнящим тоном. – А во-вторых, если бы ты думала, что я был кем-то другим, ты бы не висела на мне до сих пор как липучка.

Он был прав.

– Заткнись, – отступила я, опустив руки.

Себастьян снова усмехнулся. Мне всегда нравился его смех, потому что он был заразителен. Даже находясь в плохом настроении, я не могла не улыбнуться.

– Думала, ты не приедешь до субботы. – Я вернулась в спальню.

Себастьян последовал за мной.

– Отец решил, что я должен возвратиться к завтрашней игре, хотя я в ней не принимаю участия. Он уже все обсудил с тренером. Ты ведь его знаешь.

Его отец одержим футболом, и, когда дело касалось игры в мяч, он давил, давил и давил на Себастьяна. Меня поразило, когда Себастьян объявил, что во время тренировок их не будет в городе. Зная его отца, держу пари, что каждое утро он поднимал Себастьяна на рассвете и заставлял бегать и тренироваться.

– Мама спит? – поинтересовался парень, когда я закрыла балконные двери.

– Да…

Я обернулась и внимательно посмотрела на него. Как бы неловко мне ни было (и я бы никогда этого не признала), но я полностью потеряла ход своих мыслей.

Себастьян… он прекрасен. И для этого ему не нужно прилагать никаких усилий. Честно говоря, не часто можно сказать такое о парне… или о ком-либо еще.

Темные волосы, коротко подстриженные по бокам и длинные на макушке, спадают небрежной волной вперед почти до темно-коричневых бровей. Глаза цвета темной джинсы обрамляют невероятно густые ресницы. У парня мужественное лицо, с высокими скулами, острым носом и крупным, четко очерченным подбородком. Справа над сложенными бантиком губами белеет шрам. Он заработал его во второй год обучения, на тренировке по футболу. Себастьян получил удар, который сбил с него шлем, а наплечники ударили в лицо, разорвав верхнюю губу.

Тем не менее шрам ему идет.

Пока он осматривался в спальне, я не могла оторвать взгляд от его баскетбольных шорт и простой белой футболки. Во время учебы в средней школе он был высоким, с длинными руками и ногами, но теперь Себастьян окреп в полном смысле этого слова. Его рельефные мышцы и тело могли конкурировать с греческими мраморными статуями. Вот что делают с фигурой годы игры в футбол.

Себастьян был не просто симпатичным соседом.

Таким способом мы встречались уже много лет, с тех самых пор, как он выяснил, что попасть ко мне проще через балкон, чем идти к парадному входу. Он выходил через черный ход своего дома и шел в наш двор, минуя ворота, после чего оставалось только подняться по лестнице, ведущей на террасу.

Родители знали, что он может забраться в мою спальню, но мы выросли вместе. Для них – и для Себастьяна – мы были как брат и сестра.

Я подозревала, что они не знали о ночных визитах, начавшихся в возрасте тринадцати лет, в ту самую ночь, когда ушел мой отец.

Я прислонилась к двери, прикусив щеку.

Себастьян Харвелл был одним из самых популярных парней в школе, что совсем не удивительно. Он великолепен: талантлив, с чувством юмора, умный, добрый – просто идеальный.

А еще он – один из моих лучших друзей.

По причинам, которые я не желала анализировать, во время его присутствия моя спальня казалась меньше, кровать – слишком узкой, а воздух – чересчур тяжелым.

– Что, черт возьми, ты тут смотришь? – спросил он низким голосом, глядя в телевизор.

Я бросила взгляд на экран, где показывали парня с густыми растрепанными каштановыми волосами, размахивающего руками.

– Хм… повтор «Древних пришельцев».

– Ладно. Думаю, это не так мерзко, как та программа о судебной медэкспертизе, которую ты обожаешь. Иногда я беспокоюсь о твоем…

Взглянув на меня, Себастьян замолчал, наклонив голову набок.

– Это… моя футболка?

О… боже.

Я открыла рот от удивления, как только вспомнила, что на мне надето: его старая тренировочная футболка. Пару лет назад он по какой-то причине забыл ее здесь, и я оставила себе.

Как маньячка.

Мои щеки вспыхнули, и жар пронесся по всему телу. На мне не было бюстгальтера, и я боролась с желанием натянуть футболку как можно ниже.

Я сказала себе не волноваться, потому что он миллион раз видел меня в купальнике. А это почти то же самое.

Хотя не совсем.

– Это точно моя футболка. – Он сел на кровать и опустил свои густые ресницы, прикрыв глаза. – А я удивлялся, куда она подевалась.

Я не знала, что ответить, будто окаменела и приклеилась к двери. Он находит странным, что я сплю в его футболке? Так оно и есть, глупо отрицать.

Он откинулся на кровать, но затем снова сел.

– О! Что за черт? – потирая спину, он повернулся. – Господи Иисусе! – он взял мою книгу и протянул ее мне. – Ты это читаешь?

Я прищурилась.

– Да. А что в этом плохого?

– Эта штуковина сойдет за оружие. Ты могла бы ударить меня по голове, убить, а затем оказаться на одном из тех шоу, которые смотришь по «Инвестигейшн дискавери».

Я закатила глаза.

– Ты слегка преувеличиваешь.

– Ладно, – он бросил книгу на другую сторону кровати. – Готовилась ко сну?

– Собиралась почитать, но меня грубым образом прервали.

Отступив от двери, я медленно двинулась в его сторону. Он лежал, растянувшись на боку и подпирая кулаком щеку, словно это его кровать.