Сколько бы и кому бы вы ни платили – вы всегда заплатите либо меньше, чем нужно, либо больше, чем необходимо.

Из «Учебника по бухгалтерскому учету»

– Алиса, я правильно понимаю, что ты хочешь, чтобы я нашел эту парочку?

Железная леди на ходу проигрывала битву ржавчине. Нет, если я увижу слезы на этих алебастровых щечках, мне придется поверить, что Алиса – живая женщина из плоти и крови.

– Рассказывай, подробненько, все что знаешь… Кажется, Алиса снова затвердела:

– Я их видела один раз. Такие смешные: маленькие, толстенькие. Я их сначала за мумиков приняла (Есть такая порода мутантов, правда, в городе редко обретаются, не нравится им тут), потом вижу – люди. Радостные… Такими молодожены бывают, пока медовый месяц не кончился.

– Ну, что еще?

– Всё.

С детства люблю ничего не сообщающие ответы. Правда, приводят к ним обычно идиотские вопросы.

– Что значит «всё»?

– Всё… Привела сюда, отдала ключ – и больше их не видела.

Действительно, а чего на них смотреть, если они уже деньги заплатили. Я бы вот заплатил – так Алиса, наверное, уже и не вспомнила бы, как меня зовут.

– Понятненько… Почему сама в номер не заходила?

– Алекс, я же не дурочка – ломиться в одиночку после такого письма!

Ну да, зачем самой ломиться, если можно найти Алекса и послать его вперед тралить минное поле.

– Алиса, а я похож на дурочку?

– На дурочку – нет, не похож, у тебя щетина и руки волосатые…

И язычок у нее острый, нескучно будет ее мужу, ох нескучно.

– У меня не только руки волосатые, и вообще я не половые признаки имел в виду. Я похож на идиота, который будет рисковать своей шкурой ради месячной отсрочки квартплаты? К тому же зная, что хозяйку через пять дней будет и не сыскать.

– Чего ты хочешь?

Если я скажу, чего я хочу, то либо наша беседа моментально оборвется, а я окажусь в состоянии поиска квартиры, либо мы беседу эту продолжим – в другом месте. Где есть большая упругая кровать.

Ладно – совру.

– Денег хочу. Много. Сколько стоит здоровье и благополучие Алисы Сергеевны Копачевской?

– Алекс, когда ты успел стать рвачом?

Странный вопрос, а когда я им не был?

– Алиса, когда ты решила сэкономить на собственных похоронах?

Вообще, жадность это одна из степеней глупости. Я, конечно, крутой мужчина, но, как и каждый нормальный представитель сильного пола, вряд ли смог бы отказать барышне, пришедшей с просьбой о помощи. Был бы Алиса умнее, я бы без всякой платы рыл носом землю, дабы сохранить это холеное тело в неприкосновенности… Или наоборот – надеясь к нему прикоснуться. Но если уж меня решили купить, то цена должна быть адекватной. (Ничего, что я такое сложное слово употребил?)

– Тысяча. Тысяча золотом.

Судя по выражению ее лица, мне следовало просить пожертвовать ее своей белоснежной коленкой. Эта плата далась бы ей легче. Однако я был неумолим:

– Аванс сейчас!

– Сотня?

– Сто шестьдесят!

– Заметано

– Шестьдесят пойдут в зачет долга

– Я поняла, – с кислой улыбкой ответила Алиса.

Путь на первый этаж показался раза в три короче, чем с первого на третий. Ганса мы оставили сторожить квартирку. Кисель обещал прислать на смену кого-нибудь из проверенных бойцов. В офисе я получил обещанные деньги, миновав очередную попытку подвергнуть меня пыткой с помощью табуретки. Самым сложным было улизнуть от Алисы, которая, видно, полагала, что, взяв аванс, я тут же, прямо на глазах у изумленной публики, извлеку чужих – с помощью некоего хитросплетения рук и ног, блестящего черного цилиндра и белоснежных перчаток. Нет. Не извлек – наверное, только потому, что нет у меня ни цилиндра, ни перчаток.

Прошел час с момента обнаружения пропажи таблички. У меня нет долгов. У меня есть деньги. У меня есть первый заказ в качестве частного детектива, кстати, от зрелой брюнетки, и… И большое желание кинуться в бега. Даже не знаю, что удержало меня от того, чтобы «сделать ноги» – то ли желание подержать в руках восемьсот сорок золотых, то ли врожденная порядочность. Боюсь, все же первое.

Заключая договор с властью, помните, что договор подписывает не власть, а человек.

Из «Энциклопедии взяточника»

Курить я не люблю. Но, чтобы не впасть в прострацию, когда мозг окаменевает и вместо мыслей выдает лишь сигнал «Рота, отбой!», беру трубку и методично прохожу ритуал раскуривания. Здесь важно не пропустить ни одного этапа. Сначала я разбираю трубку на части и каждую часть тщательно чищу. Обычно в этом месте мне в голову приходит умная мысль, и прибор для курения, вновь собранный, прячется на свое законное место в ящике стола. В этот раз я дошел до рекордной стадии – табак был погружен в чашечку трубки. Оставалось только взять с полки спички – а умные мысли в голову так и не приходили.

Может, я и придумал бы, как найти чужих, но сам факт их появления загонял мои мозги в состояние глубокого сна. Стена – непреодолимое препятствие, и это такая же непреложная истина, как и то, что воздухом дышат, а вода мокрая и жидкая. Однако они здесь. Значит, то ли в Стене дырка, то ли дырка у меня в мозгах, то ли вода не такая уж и мокрая. О горе мне, горе! С другой стороны, если брешь в Стене и есть, она должна быть небольшой и незаметной, иначе… Не знаю, как насчет наплыва сюда… Знаю, что было бы довольно сильное движение отсюда.

Думай, Алекс, думай!

Думать, однако, было лень, и я решил пересчитать деньги. Сто золотых рублей – сумма не бог весть какая, но даже в самые удачные времена у Киселя столько денег сразу я в руках не держал. Тем более – в гвардии. После Большого Баха бумажные деньги прекратили свое хождение. Слово «рубль» снова обрело свое исконное значение. Нынешние деньги изготавливали из золотой и серебряной проволоки путем рубления на куски. Кучка, возвышавшаяся передо мной, радовала взгляд и грела душу, на несколько секунд я даже забыл, что эти деньги мне еще придется отрабатывать. Если бы сейчас кто-нибудь вошел, он решил бы, что я помешался на почве богатства. Разложив рубли по всей поверхности стола, я пытался найти отличия между ними. Попутно я поочередно прикусил каждый, чтобы убедиться, что это золото. Впервые я видел такое количество золотых рублей без характерных следов человеческих зубов…

К деньгам не присматриваешься – их знаешь на ощупь. И это не случайно, сама технология их изготовления подразумевает что грани, которые образуются в результате рубки, весьма своеобразны. Но только не у тех рублей, что дала мне Алиса. Их явно не рубили. Эти кусочки золота то ли выплавлены, то ли тщательно отшлифованы. Но удивительно даже не это. Они абсолютно одинаковые. И ребенок знает, что не бывает двух одинаковых рублей. Даже абсолютно новенькие рубли немного отличаются, а уж двух одинаково затертых рублей не может существовать в принципе.