Вскоре она уже была в роскошных апартаментах шейха Эль Каббара в отеле «Фермонт». Дори едва успела постучать, как дверь распахнулась, и она увидела Филипа.

На нем были белые брюки и зеленая рубашка под цвет глаз. Филип нисколько не изменился: все те же высокие скулы, чувственный рот, мускулистое загорелое тело. Дори едва подавила желание немедленно оказаться в его объятиях, уткнуться ему в плечо. Она вдруг почувствовала, что вернулась домой, потому что дом там, где Филип.

— Слава богу, это рыжее безобразие оказалось париком, — произнес шейх. — Абернати боялся, что ты перекрасила волосы. Что ж, ты выглядишь вполне цивилизованно. — Взгляд его скользнул по груди девушки. — Хотя и не слишком скромно.

— Мне можно войти или ты так и будешь разглядывать меня в дверях? — Дори старалась говорить как можно спокойнее. — Здравствуй, Филип. Рада видеть тебя снова.

— Заходи. Если бы ты действительно хотела меня видеть, то не стала бы ждать столько лет.

Шейх сердито отвернулся. Шесть лет назад одна только мысль о том, что она вызвала его гнев, повергла бы Дори в трепет. Ей и сейчас было не по себе.

— На то были свои причины. — Дори последовала за шейхом в гостиную. Положив сумочку на столик у двери, она постаралась улыбнуться как можно обворожительнее.

— Разве недостаточно того, что я здесь?

— Нет, этого недостаточно. — Филип быстро пересек комнату и опустился в плетеное кресло у окна. — И почему, хотел бы я знать, ты вернула мне медальон? Я не беру обратно такие вещи, и тебе это хорошо известно. Этот амулет — не просто драгоценное украшение.

— Да, я знаю, — кивнула в ответ Дори. — Именно поэтому я и вернула его. Ведь он — символ твоего владычества. А мне вдруг разонравилось быть вещью, которой можно владеть. Правда, Филип. Ты пытаешься править в Седихане почти по феодальным законам. Удивительно, что я раньше терпела это, как покорный маленький вассал.

— Но эти законы были выгодны обеим сторонам. Они обеспечивали покорность владыкам и безопасность подданным. И я что-то не припомню, чтобы ты возражала против моего покровительства, когда это было тебе выгодно.

— Я просто была ребенком. — Дори улыбнулась. — Я многого не понимала.

Глаза Филипа сузились.

— На что это ты намекаешь, Дори? Говори лучше прямо, ты никогда не умела притворяться.

— Я никогда не была на это способна. Чувствуешь разницу?

Филип несколько секунд внимательно изучал лицо Дори.

— А ты изменилась, — медленно произнес он.

— Просто выросла и повзрослела, — пожала плечами Дори. — Все мы когда-нибудь взрослеем.

— Дай посмотреть на тебя получше. — Встав с кресла, Филип протянул ей руку.

Дори почувствовала, как от одной только мысли о его прикосновении сердце, точно птица, затрепетало в груди. Только бы Филип не прочел этого в ее глазах. Грациозно покачивая бедрами, девушка вышла на середину комнаты.

— Надеюсь, тебе понравится, — с напускной небрежностью произнесла она. — То маленькое пугало, которое ты знал когда-то, проделало большой путь.

— Ну, знаешь, — задумчиво произнес Филип, — мне было вполне симпатично это маленькое пугало.

Дождавшись, пока она подойдет поближе, Филип вдруг резко дернул ее за руку, и Дори пришлось опуститься на колени перед его креслом. Взгляд шейха возбужденно скользнул вдоль выреза ее платья.

— А впрочем, у тебя есть кое-какие преимущества перед прежней Пандорой.

— Рада слышать. Даже через столько лет трудно расстаться с давними привычками. — Она взглянула в глаза Филипа. — Мне по-прежнему хочется тебе угождать.

— Это что-то новенькое. Я что-то не припомню в прежней Дори желания мне угождать. По-моему, тебя никогда не волновало, доволен я или нет.

— Волновало. — Дори опустила ресницы, пряча взгляд. — И очень.

В голосе шейха неожиданно появились сердитые нотки:

— Смотри на меня, черт побери! Ты напоминаешь провинившуюся наложницу.

Она не спешила поднимать взгляд.

— Ты ведь любишь наложниц, — с легкой иронией сказала Дори. — Я прекрасно помню, как они торопились выскользнуть на рассвете из твоей спальни. Насколько мне известно из газет, ты по-прежнему пользуешься их услугами. Только в Европе таких женщин принято называть иначе. Некоторые твои партнерши вполне миленькие. А как ты находишь меня?

Палец Филипа, гладивший ее запястье, на мгновение замер.

— Хочешь, чтобы я сравнил?

Дори ничего не ответила. У нее перехватило горло, и она не могла издать ни звука.

— Я рассматриваю молчание как знак согласия. Это придает нашей встрече совсем иной смысл, делает ее куда интереснее. Впрочем, с тобой всегда было интересно, Дори. — Филип откинулся на спинку кресла. — Почему бы тебе не встать и не присесть на диван, подальше от меня. Предложения вроде того, что я только что получил, расслабляют. А нам надо обсудить кое-что, прежде чем мы вернемся к этому предложению.

— Если хочешь. — Дори покорно встала и направилась к дивану в другом конце комнаты. — Хотя я думала, что ты привык к подобным предложениям. — Присев на диван, Дори одарила шейха обворожительной улыбкой. — Я ведь не имею в виду серьезную, длительную связь. Мы оба взрослые люди и знаем, чего хотим.

— Знаем? — Филип цинично улыбнулся. — Я знаю, чего хочу, с того самого момента, как ты зашла в гостиную. Но чего хочешь ты, для меня загадка. Кстати, ты расскажешь мне, почему убежала шесть лет назад?

— Я ведь оставила записку.

— Записку, состоявшую из двух фраз: «Не ищи меня. Я вернусь, когда буду готова». Очень драматично. Но не слишком любезно.

На секунду Дори утратила контроль над собой.

— А зачем ты отослал меня в Англию? — вырвалось у нее. — Я ведь говорила, что не хочу ехать. Я говорила… — Усилием воли она заставила себя остановиться и продолжала уже спокойнее: — Впрочем, все это в прошлом и сейчас не имеет никакого значения. На губах шейха заиграла улыбка.

— А мне на секунду показалось, что имеет, — тихо произнес он. — Что ж, наверное, я ошибся. Так что же ты делала все эти годы?

— Ничего особенного. — Дори отвела взгляд. — Как видишь, мне удалось выжить.

— И ты не хочешь рассказать мне? — В голосе Филипа послышался упрек. — Разве мы не старые друзья, Дори?

— Это совсем не так интересно. Не хочу тебя утомлять.

— Но я буквально сгораю от любопытства. А впрочем, ладно. — Филип махнул рукой. — Остановимся на твоем недавнем прошлом. Поговорим, например, о Луисе Эстевесе.

Глаза Пандоры удивленно расширились.

— О Луи? Но откуда ты?..