Машина! Та тачка, БМВ! Да неужели…

Поехали кататься, пьяные. Наверное, и обдолбанные. Девчонка на скорости выпала, свернула шею. Остальные испугались и уехали. Могло быть? Запросто. Большинство преступлений так и происходит – по глупости, по пьянке, по недоразумению. Осознанные тяжкие преступления против личности – довольно редки. Когда я работал – у нас четыре из пяти убийств были бытовыми. Их и не раскрывали, а оформляли. Протрезвевший убийца, осознавший что натворил – либо сразу шел сдаваться, либо задерживался за сутки – двое…

– Позвонил?

– Да.

– Чего сказали?

– Приедут…

– Ладно…

Душан поежился, перекрестился

– Страх какой.

– Не узнаешь ее? Местная?

– Нет…

– Да погоди ты, не вздумай туда ходить! Отсюда смотри…

– Нет… платье незнакомое… нет… да и не ходит у нас так никто.

– Вчера слышал что-нибудь? Вечером, ночью?

– Да нет. Мы коров подоили, и спать легли.

Понятно.

– В полиции лишнего не говори. Нашел и все, больше ничего не знаю. Будешь говорить, на того думаю, на этого – сам же потом пожалеешь…

…

Через три часа местная жандармерия повезла нас в «управу» разбираться.

Полицейская управа Ниша – располагалась в большом, полукруглом здании времен развитого титоизма, с тех пор ни разу не ремонтировавшегося. Пропускной режим был хреновый, вахтер сидел, но по факту проходил, кто хотел. Нас не разделили, чтобы мы не смогли договориться, а просто оставили в коридоре и попросили подождать. У меня пистолет на кармане – но никто и не подумал обыскивать.

Жареный петух по-настоящему еще не клевал?

Нет, клевал, Косово рядом совсем. Не поняли?

Мы, русские – очень хорошо умеем жить этаким военизированным лагерем. Каждый в нем моментально находит свое собственное место. А тут – не умеют.

И я не знаю, хорошо это или плохо…

Так мы сидели полчаса, может и больше и уже успели заскучать. Потом появились, наконец полицейские, и развели нас по разным кабинетам…

…

Меня допрашивал совсем молодой парень, худой, чернявый, чем-то похожий то ли на турка, то ли на албанца. Он ходил в неуставной кожаной куртке, за карман дужкой были зацеплены очки. Мне он понравился. Я умею отличать случайных людей в полиции от тех, кто там действительно должен быть, от легавых собак, для которых догнать зверя и вцепиться в него зубами – лучшая награда. Этот был как раз из таких, легавых. Может, опыта и знаний у него и маловато, в оперативной тактике слабоват – но если есть желание, можно многого добиться.

– Панин Александр…. – сказал он, смотря на скрепленную степлером распечатку, в которой явно была информация обо мне

– Никитович – подсказал я

– Гражданин Сербии.

– С прошлого года.

– Вы владеете сербским языком? Желаете переводчика?

– Владею. Переводчик не нужен.

Детектив посмотрел на меня

– И сказал бы, добродошли, да не та ситуация.

– Понимаю – сказал я

Детектив посмотрел на меня, потом снова углубился в планшет с рапортом

– Как вы оказались на дороге?

– Да случайно – сказал я – Душан, то есть гражданин Танич – он фермер, живет дальше по дороге. Он ко мне заезжает, утром, когда на базар едет, я у него покупаю сыр, молоко. Вот и сегодня заехал…

– В котором часу?

– В семь.

– Так рано?

– Он на базар ехал. А я рано встаю, я же русский.

Сербы рано не встают

– Хорошо, дальше?

– Ну, дальше, я за компьютером сидел, книгу писал. А через пять часов, то есть без десяти двенадцать, слышу крики. Душан бежит бегом, сам бледный, говорит – там труп в канаве у дороги. У него трактор сломался…

– Трактор сломался? Он вам так сказал?

– Ну, да.

Я понял ход мыслей.

– Да вы что. У его трактора скорость двадцать километров в час, максимум. На таком если и захочешь, человека насмерть не собьешь.

– Ну, хорошо…

…

– А почему он к вам побежал? Почему сразу полицию не вызвал?

– Не знаю. Испугался, наверное.

…

– Мой дом ближе всего по дороге.

– Что вы сделали потом?

– Оделся и с ним пошел. Дошли, смотрим, там, в самом деле, труп.

– А как вы поняли, что это труп?

– Ну…

А в самом деле – как?

Почему я сразу подумал что это – труп? Я не спускался, пульс не проверял. Но почему то я сразу понял, труп.

– … лежит, неподвижная, в канаве. Если бы пьяная была, пошевелилась бы.

– Вы подходили к трупу?

– Нет, конечно.

– А Танич?

– Нет, по крайней мере, при мне. Я запретил. И он мне говорил, что не подходил.

– А почему? Может, человеку плохо…

– Да не двигалась она! А подойти – значит, натоптать, может, уничтожить какие-то улики, помешать полицейскому расследованию.

– Вы специалист по полицейскому расследованию?

– Я телевизор люблю смотреть. Детективы.

Детектив пытался придумать еще что-то, но не получалось. Решив, что пока достаточно, он забарабанил по клавишам. Потом – зашипел принтер, выбрасывая горячий лист бумаги.

– Прочтите и распишитесь. Если что непонятно – спрашивайте.

С моих слов записано верно, мною прочитано…

– Уезжать никуда не собираетесь?

– Пока нет.

– Если соберетесь, дайте знать.

– Непременно.

Я подумал, что это всего лишь еще один странный эпизод в моей жизни, в которой их и так было достаточно. Но как оказалось, неприятности мои – только начинались. И не только мои.

История эта с трупом девушки в канаве – начала обрастать подробностями с самого начала. Про нее писали газеты. Как оказалось, это была Аня Никич, семнадцати лет от роду, несмотря на юность уже довольно известная модель. Постоянно проживала в Белграде, хотя сама была как раз из Ниша. У нее был парень, довольно известный футболист, в этом году вышел за Партизан, успел назабивать… в общем будущая звезда.

Про то, что произошло газеты, писали скупо и в чем-то противоречиво. Если верить им, получалось, что перед смертью она встретилась со своим парнем, а потом отправилась тусить на берег Дуная – там полно барж пришвартовано, на которых дискотеки полуночные происходят. Отправилась одна.