— Здравствуйте, господа студенты, — произнес он, обращаясь ко всем. — Меня зовут Артур Викторович, я буду преподавать рисунок и живопись в вашей группе. С вами я познакомлюсь в процессе занятии. Когда увижу ваши работы, так мне легче будет запомнить вас.

Он подошел к желтому потертому шкафу, стенки которого были сплошь исписаны остроумными студенческими афоризмами, достал оттуда муляж черепа, водрузил его на постамент и сказал:

— Мы с вами будем учиться рисовать человека и начнем с головы, ведь именно в ней заключается то, что отличает нас от прочих существ. Со временем мы перейдем к живой натуре. А пока начнем с азов. Уяснив основные пропорции человеческого черепа, вы сможете правильнее нарисовать голову, когда до этого дойдет дело.

Марго, не слушая, продолжала рассматривать преподавателя. Он разозлил ее тем, что не отреагировал на ее обращенную к нему фразу, а когда она придумала такую остроумную месть, он вообще проигнорировал ее выходку, словно она была глупой маленькой девочкой, с которой и требовать ответа за ее проделки не стоит.

А она вовсе не маленькая девочка, она взрослая красивая девушка, и все мужчины, кроме этого пришедшего к ним художника, понимают это. Но как ни злилась Марго, она не могла не признаться самой себе, что новый преподаватель ей очень понравился. Еще никогда ни у кого она не видела такого выражения паз. Да, он был красив, но красота сама по себе ничего не значит. Красивых много. А вот у него в глазах, даже сейчас, когда он что-то говорит ее однокурсникам, вместилась вся мировая скорбь. Самой Марго жить было всегда, сколько она себя помнила, легко и весело. И в глазах у нее лучились восторг, и радость, и боевой задор. Но теперь она видела перед собой человека совсем иного внутреннего склада, и ее, конечно же, потянуло к нему, как тянет ко всему неизведанному и новому. Тем обиднее было, что она сама на него должного впечатления не произвела. Но Марго это пока не очень расстраивало. Чем более захватывающим будет процесс борьбы, тем сладостнее воспримется радость победы. К флирту Марго относилась так же, как к спорту. Она была мастером спорта по теннису, первой женской ракеткой области. И она знала, как упоительна бывает победа после тяжелой борьбы, когда имеешь дело с опытным, достойным тебя соперником. Даже усталость кажется тогда приятной. Ты еле стоишь на ногах, но тебе хочется прыгать от счастья. А когда выигрываешь легко, чувствуешь только досаду на противника, да еще презрение и жалость, точно так же, как в отношениях с мужчинами. Что ж, если ей предстоит серьезно сразиться с этим Артуром Викторовичем, она приложит все старания, чтобы выиграть. Она использует все женские уловки, все хитрости своего переменчивого характера. А когда он попадется на удочку, она покажет ему свои коготки и всласть поиздевается над ним, помучит его за то, что он сдался не сразу. А потом она бросит его, как бросала всех. А может быть, и не бросит. Еще никто и никогда так сильно не интересовал ее, и еще никого и никогда ей так сильно не хотелось заполучить в свою собственность…

Зашуршали о бумагу карандаши, курс стал напряженно работать, переводя взгляд с листа ватмана, на котором слабой тонкой линией намечался рисунок, на стоящую на постаменте натуру. Только Марго продолжала наблюдать за преподавателем. Он отошел к окну и, облокотившись о подоконник, закурил, глядя на улицу и стряхивая пепел в консервную банку, служащую студентам пепельницей. Он был очень стройный и, несмотря на высокий рост и «сидячую» профессию, совсем не сутулился, а гордо и прямо держал голову.

Наконец он повернулся к классу и стал медленно обходить сидящую вокруг постамента группу. Он подходил к каждому из студентов и негромко, чтобы не мешать остальным, объяснял ему его ошибки, а если было нужно, что-то подправлял в рисунке. Марго не отрывала от него взгляда. Она думала о том, как, должно быть, интересно он объясняется в любви. Он, конечно же, делает это не так, как все, ведь он не похож на всех — он особенный, у него наверняка такой богатый, такой сложный внутренний мир, отсюда эта затаенная грусть в его взгляде.

Новый преподаватель напоминал ей Гамлета, самого загадочного для Марго литературного героя. Она никогда не понимала, отчего же, собственно, принц страдает, но именно это и притягивало ее к нему. А еще она думала о том, как целуется Артур Викторович. Это, наверное, тоже необычно и замечательно.

— Надя, — шепотом обратилась она к сидящей рядом подруге. — Как ты думаешь, когда он целует женщину, его взгляд остается таким же печальным?

— Не знаю, — ответил Надя. — И ты тоже никогда не узнаешь, по-моему, ты так сильно настроила его против себя, что он вряд ли захочет с тобой целоваться.

— Ты ничего не понимаешь в мужчинах, — горячо зашептала Марго. — Поверь моего богатому личному опыту. Я только заинтересовала и заинтриговала его. Он теперь начнет присматриваться ко мне, а в конце занятий поставит мне высокую оценку, чтобы показать, что я понравилась ему.

— За что он тебе ее поставит? — спросила Надя, взглянув на предательски белый нетронутый лист ватмана, прикнопленный к подрамнику Марго. — Теперь даже если ты захочешь, ты не успеешь нарисовать ничего путного.

Марго схватилась за карандаш и принялась за дело. Конечно, равнодушие художника к ней — это только поза. Она просто не могла ему не понравиться. Скоро он подойдет к ней, сядет рядом, словно заинтересовавшись, и задержится надолго. А в недалеком будущем вообще перестанет замечать остальных студентов, для него будет существовать одна она. А пока нужно ему немного помочь — пусть он оценит ее талант и старательность. Неожиданно Марго почувствовала, как по мере приближения к ней преподавателя у нее все сильнее начинает биться сердце. С ней еще никогда не случалось ничего подобного. Вывернув голову, она взглянула на остановившегося за ее спиной и разглядывающего ее рисунок юношу. Во взгляде преподавателя читались лишь скука и равнодушие.

— Как я и ожидал, — произнес он, — у вас оказались довольно средние способности. Вам следует особенно много работать, чтобы добиться приличных результатов. А вместо этого вы промечтали весь урок. Советую вам быть повнимательнее на следующем занятии.

Он почти не задержался возле нее и ничего не исправил в ее рисунке, хотя, честно говоря, исправлять было нечего, рисунок был едва намечен. Но Марго особенно задело то, что Артур Викторович уделил ей гораздо меньше времени, чем остальным. Даже около тихони Нади он пробыл намного дольше, а что стоила Надя по сравнению с ней, Марго! А около Николая, чей мольберт неизменно оказывался возле Надиного, он остановился надолго.

— Как вас зовут? — спросил он студента.

— Николай, — ответил тот спокойно, задумчиво взглянув на преподавателя.

Марго увидела, что в глазах художника наконец-то появилась заинтересованность, которую так и не смогла вызвать она сама. Ей захотелось подойти к Николаю и разорвать его рисунок.

— Вот что, Николай, — чуть помедлив, предложил Артур Викторович. — Говорить о том, что вы талантливы, пока рано. Талант — это не только одаренность и работоспособность, которые у вас, несомненно, есть, но и техника, приходящая с опытом. Со временем из вас может получиться неплохой художник. Если хотите, я мог бы помочь вам в этом.