Боже мой, как же любила, ценила и берегла эти моменты, проведенные с бабулей, Клавдия и как редко ей удавалось поприсутствовать в этой душевной теплоте!

Чтобы непременно вот так, как надо: никуда не спеша, словно зависнув в остановившемся мгновении, посидеть с бабулей утром, окутанной волшебным ароматом, умиротворенной неторопливостью Сонюшки, ее мудростью и спокойствием. Рядом с ней все проблемы оказывались вдруг обычной решаемой ерундой, не стоящей душевных переживаний и надрыва, которые надо просто решать шаг за шагом, только и всего. Мир, в котором Клава чувствовала и ощущала себя счастливым ребенком, защищенным от всех напастей.

Ведь не трудно же было это устроить– встать пораньше, часов в семь. Как правило, именно в это время Сонюшка, умывшись и приведя себя в «долженствующий вид», что означало: прическа и удобная, строгая одежда, исключавшая даже намек на халаты и нечто спортивно-расхристанное. Ну что вы, халаты предназначены для спальни и ванно-туалетных процедур, спортивная форма– для спорта и дачи, а для дома только платье либо блузка с юбкой и простые, но элегантные и не сковывающие движения домашние туфли на невысоком каблучке. А как вы хотели– старая советская преподавательская закваска, когда ученики и родители могли заявиться в любое время к учителю домой со своими вопросами и проблемами и требовалось выглядеть непременно подтянутой и прибранной, готовой ко всякого рода неожиданностям– высший класс!

Вот и вставала бы на час пораньше, ворчала на себя мысленно Клавдия, поглядывая за «священнодействием» бабули, так нет же– вечная усталость и загруженность делами-заботами, и всегда хочется поспать подольше, и еле вытаскиваешь себя из кровати под ворчание на будильник, ставший твоим личным врагом.

–А что ты, Клавочка, поднялась настолько рано, у тебя же выходной день?– поинтересовалась бабушка, выбрав из разложенных на тарелочке фруктов засахаренный ананас и откусывая кусочек.– Даже Роберт Ромуальдович еще спит.

–Кхмф-ф…– донесся из прихожей неодобрительный, невнятный возглас на слова Софьи Михайловны.

–Ну или дремлет,– чуть поведя бровью, скорректировала утверждение бабуля.

–По-моему, его высочество чем-то недоволен?– усмехнулась Клава.

–Немного. Мы с ним не сошлись во мнениях по одному вопросу,– ответила туманно Софья Михайловна, сделала глоточек кофе и снова откусила немного сладости.

–Кхм-кхым…– в бурчливо-осуждающих тонах прокряхтел объект их обсуждения из прихожей.

–Так что ты поднялась-то в такую рань?– повторила свой вопрос бабуля, проигнорировав все эти кряхтенья и ворчанья.

–Да такая фигня замороченная приснилась,– пожаловалась Клава, заливая водой размолотый кофе в большой турке,– напугала, просто ужас какой-то.

–Настолько неприятный сон?– поинтересовалась Софья Михайловна, запивая лакомство глотком кофе.

–Настоящий кошмар,– призналась Клава.– Подскочила вся в холодном поту, словно вырвалась от смерти.

–А что конкретно тебе приснилось?– заинтересовалась бабуля.

–Не, булечка, ну на фиг,– торопливо отмахнулась двумя руками Клава,– даже вспоминать не хочу. Брр…– передернулась всем телом она.

–Такой тяжкий кошмар?– удивленно приподняла брови бабуля.

–Да какой-то просто треш голимый,– все жаловалась Клава.

–Как я понимаю, твое высказывание можно перевести с вашего сленга на литературный язык как «нечто страшное, до ужаса»?– уточнила Софья Михайловна.

–Совершенно верно,– подтвердила Клава.

Подхватила с конфорки турку с зашипевшим пенкой кофе, перелила напиток в свою чашку, добавила сливок, размешала и, поставив на стол, устроилась напротив бабули, в своем любимом кресле у окна. А потом оповестила:

–И, посчитав себя серьезно потерпевшей от ночных кошмаров, я решила компенсировать этот стресс, дозволив себе сегодня всяческий разврат!

–Шампанское, джаз и бурный роман с незнакомцем?– уточнила степень разрешенного «разгуляева» бабуля, поджимая губы, чтобы сдержать улыбку.

–Э-эх…– вздохнула преувеличенно досадливо Клава.– Увы, но нет, не по моим трудовым подвигам размах. Я как тот партработник из старого анекдота, что рассказывал дедуля: «Хотел подскочить, обличить, высказать свое гневное возмущение и несогласие, но удалось только приподняться, громко «пустить ветры», испортив воздух, и сесть обратно». Дальше игнорирования косметических втираний-растираний– и прически иже с ними– и обещания побаловать себя куском медовика приличных размеров и манговым десертом мое бунтарство не распространилось.

–Никакой фантазии,– пожурила Софья Михайловна,– и это у молодой девицы в тридцать с небольшим лет. Ударилась бы в загул, выпили бы бокал-другой с подругами, рванули бы вместе на танцы, познакомилась там с веселым парнем, влюбилась, закрутила роман, поддалась бы легкому сумасбродству…– перечислила возможную альтернативную программу разгула бабуля.

–Полноте вам, Софья Михайловна, откуда такие страсти?– рассмеялась Клавдия.– Шампанское, танцы, сумасбродный роман… Из всего перечисленного максимум, что я могу успеть до обеда, это танцы, и то в домашних условиях под какой-нибудь разудалый джазок из моих записей. А ограничусь йогой, чуть больше обычного часа.

–Звучит ужасно постно, как бунт божьей коровки в стакане,– вздохнула с театральной обреченной печалью бабуля.– А почему до обеда?– вычленила она самое главное из всего сказанного внучкой.

–Ну, потому что мне иногда необходимо-таки вспоминать, что я где-то все-таки мать и даже хозяйка с претензией на главу семейства,– вздохнула обреченно Клава.– Поэтому сейчас я немного расслаблюсь, покайфую рядом с тобой за чашкой кофе, потом приготовлю хороший, вкусный завтрак для Павлуши, провожу его в школу, уберу квартиру, приготовлю обед и ужин и поеду в госпиталь, навестить Васю и… надо посмотреть там парочку пациентов.

–Понятно,– кивнула бабуля и уточнила:– Своих специалистов, как я понимаю, у них нет?

–Почему нет,– пожала плечами Клавдия,– есть, и очень достойные. Но таких специалистов, как я, нет.

–Ну, положим, такие специалисты, как ты, не отличаются большим количеством в нашей стране, я бы сказала, что таковые представлены в единичных экземплярах,– наливая себе новую порцию кофе из турки, неторопливо рассуждала Софья Михайловна.– И твое согласие помочь коллегам я понимаю и полностью одобряю.

Пошевелив задумчиво пальцами над тарелочкой, она выбрала другой фрукт, откусила, запила кофе и продолжила:

–А все остальное из домашних дел, что ты перечислила, смело можешь проигнорировать и, как вы говорите, «задвинуть подальше и не париться». И устроить себе настоящий выходной. Хоть полдня, да отдохнуть. Павлуша взрослый, ответственный парень и вполне способен сам отправиться в школу, без твоего материнского напутствия, что, как правило, и делает. Завтрак ему с удовольствием могу приготовить и я, или он сам себе приготовит, а уборку и обед-ужин мы доверим Раисе Романовне.