— Я принимаю твое предложение. — Говорю я. — Но, я хочу, чтобы ты знал, я делаю это ради своей семьи, ради своей сестры. И будь моя воля, я бы никогда в жизни не устроилась к ТЕБЕ на работу, потому что это вдвойне омерзительно.

— Омерзительна, здесь, только ты, рыжик. Пытаешься выслужиться перед родителями, которые даже больше не узнают в тебе свою дочь.

Вот это было больно, но я не поддамся, я не заплачу, и сделаю вид, что мне плевать, поэтому я просто снова отворачиваюсь к окну, еще с большей силой сжимая кружку в руке.

Мне хотелось подбежать к Андрею, ударить его, разбить чашку о его голову, сделать, что угодно, чтобы он больше не говорил о моих родителях и их отношении ко мне. Я знала, что они видят глядя на меня, — ошибку. Я их ошибка, бракованный товар, который нельзя вернуть в магазин, на меня просто можно смотреть и тихо умирать от сожаления.

Десятый день в городе N

Сегодня был десятый день моего пребывания в городе и шестой день, как я официально числилась работающим гражданином. По правде говоря, эта работа ужасно выматывающая. Мало того, что бегаешь целый день с подносом в руке туда-сюда, собираешь грязные тарелки и мусор со столов, так еще терпишь все недовольства и похабные высказывания в свой адрес. Возможно, если б наша форма не была похожа на костюм стриптизерши, я бы была менее похожа на шлюху, за которую меня часто принимают, пытаясь засунуть пару тысяч мне в лифчик, при этом предлагая перепихнуться в туалете. С «исчадием ада» я почти не сталкивалась, он редко здесь появляется, а если и появляется, то сидит в своем кабинете. И если, просит принести ему что-нибудь, обычно сразу предупреждает, чтобы это была не я. Дома я с ним не сталкиваюсь, потому что в последние дни я прихожу к ночи, принимаю душ и без сил заваливаюсь спать. И Даже, если в это время Андрей и мог быть у нас дома то, только у Альбинки в комнате, хотя обычно в это время она тоже спит. В общем я рада, что мы почти не сталкиваемся.

Заканчивается моя первая рабочая неделя, а значит следующая неделя — неделя выходных. Мне нравится, что наконец-то смогу выспаться, нормально принять душ, и просто побыть дома, хотя последнего мне хотелось меньше всего, потому что я знала, что дома родители, пусть не всегда, но встречаться с ними приходились.

Когда я пришла домой, отец, как всегда в сидел в своем кресле перед теликом, и если его не было, я знала, что он в кабинете, мать была на кухне. По вечерам она отваривала Альбине ромашковый чай, чтобы та лучше спала. Иногда, мне тоже перепадало. Мама предлагала мне чай, каждый раз, как видела, что я уставшая прихожу с работы и еле тащу ноги до ванной. Почти всегда я отказывалась, зная, что это приготовлено не для меня, но иногда соглашалась, потому что я просто люблю чай или потому что, в какую-то секунду, я позволяла себе думать, что обо мне заботятся. Мы до сих пор не разговаривали о моем отчислении, сначала я обрадовалась, но сейчас я бы хотела поговорить об этом, чтобы осознать, что им не плевать на меня, но они не собирались заводить эту тему, а я тем более. Меня отчислили, потому что я ужасный ребенок, и мать просто не хочет говорить мне об этом.

Взяв две кружки ромашкового чая, я поднялась к сестре. Стукнув два раза в дверь ее комнаты, я толкнула ее ногой и она открылась. В комнате горела лишь одна прикроватная лампа, Альбина уже была в постели. Ее сиделка Жанна уже ушла домой, уложив сестру в кровать.

— Не спишь? — Прошептала я.

— Проходи.

Я вошла и двинула ногой дверь, в обратную сторону и та с тихим стуком захлопнулась.

— Я принесла тебе чай.

Альбинка улыбнулась и отложив книгу, протянула руку и взяла у меня одну чашку, она поставила я на тумбочку, потом немного приподнялась на локтях, я повыше поддернула ее подушку, так чтобы сестра облокотившись, оказалась в полу сидячем состоянии.

Я присела на краешек кровати и посмотрела на сестру. Мне не хотелось беспокоить ее, но я должна была узнать ее мнение..

— Как думаешь.. — На мгновение я замолчала, а потом снова продолжила:

— Они ненавидят меня?

— Кто?

— Мама и папа..

— О чем ты говоришь? Ты серьезно, сейчас, спрашиваешь это?

— Не делай вид, будто удивлена.

— Не говори глупости. С чего ты это взяла? Они любят тебя, и ты не имеешь права сомневаться в этом.

Да, уж, это было плохой идеей, прийти к Альбине и так на прямую спросить об этом. Ну, хоть попробовала.

— Ты права, извини. Я просто эгоистка. — Я встала с кровати и направилась в сторону двери, потом я остановилась, пожелала сестре спокойной ночи и ушла в свою комнату. Прильнув к кровати, я вспомнила, что оставила свой ромашковый чай у Альбинки в комнате. Плевать, мне не нужен чай, мне нужен косяк. Поднявшись с постели, я подошла к угловому шкафу, открыла его, подставила стул, чтобы дотянуться до самой верхней полки, я отодвинула коробки со старыми фотографиями и достала пакет с носками, лежащий за ними. В пакете я ощупала все носки черного цвета, связанные между собой и наконец нашла свою заначку.

Одиннадцатый день в городе N

В мозгу пульсировало, я открыла глаза и слегка, прищурившись осмотрела помещение, где нахожусь, а потом осмотрела себя. Фух… я дома, и я одета. Окно нараспашку, в комнату ужасный сквозняк, но не смотря на это, я все еще чувствовала запах дури. Мерзость, я даже не задумалась, чтобы выбросить это дерьмо. Скрученный косяк лежал прямо на прикроватной тумбочке. Хорошо, что я заперла дверь. Достав из тумбочки маленький флакончих духов, я пару раз пшыкнула в воздух, чтобы забить запах травы, на случай, если кто-то из предков зарулит ко мне в покои. Размотав волосы, я скинула с себя джинсы, в которых вчера уснула, схватила маленький халатик зеленого цвета и направилась в ванную. Снизу доносились какие-то звуки, я услышала голос Альбины, мамы и еще кого-то… Вот уродство, он уже здесь, с утра пораньше. Приняв душ, я потерла полотенцем волосы, накинула халат и спустилась вниз. На кухне все были в сборе, кроме папы и плюс один мерзкий тип.

— Доброе утро. — Буркнула я.

— Доброе. — В один голос произнесли мама и Альбина, «исчадие ада» молчал.

Достав из холодильника молоко, я налила себе стакан и плюхнулась на высокий стул. Все молчали, мама крутилась у плиты, что-то активно помешивая, Альбина сидела в своем кресле, напротив нее сидел Андрей и держал ее за руку. Я тоже ничего не говорила, только пила молоко и окидывала всех мимолетным взглядом.

— Ну и.. — наконец заговорила я, прервав тишину. — Что, происходит?

— О чем ты? — Спросила мама, не оборачиваясь в мою сторону.

— Не слишком ли рано для гостей? — Я посмотрела на «антихриста», давая понять, что речь идет о нем.

Наконец, я привлекла к себе внимание, все посмотрели в мою сторону. Выражение маминого лица гласило, что я смолола полнейшую чепуху. Андрей подкатил глаза и чуть ближе придвинул к себе кресло Альбины.