Внезапно дверь в ванную приоткрылась, и я резкоотстранилась, как раз в тот момент, когда прислуга заглянула в комнату.

— Ваше Величество? Ванна наполнена.

Она произнесла это вежливо, и поторопилась скрыться из видутак же быстро, как и появилась. Я, будучи голой на Дориане, казалось, не имеладля неё большого значения — и возможно, так и было. У джентри были гораздоболее свободные сексуальные нравы, нежели у людей, так что публичныедемонстрации были вполне обыденным явлением. Вероятно, ей бы показалосьстранным, если бы она не нашла своих королевских особ немедленно собравшихся кеё возвращению.

Эта сексуальная непринужденность не была тем, что я перенялау джентри, и Дориан знал это.

— Нет, нет, — сказал он, почувствовав моё замешательство.

Руки, обхватывающие мою грудь, опустились вниз на бедра.

— Давай закончим начатое.

Отведя взгляд от двери, я вернула ему свое внимание иобнаружила, что мое возвращение возбудило его. Он перевернул меня, несдерживаясь теперь, когда я достигла пика. Он вогнал свое тело в мое, двигаясьтак сильно и быстро, как мог. Спустя несколько мгновений, его телосодрогнулось, его пальцы впились туда, где он захватил мои руки. Я любиланаблюдать, как это происходит, любила смотреть, как этот самодовольный,уверенный король теряет свой контроль между моими бедрами. Когда он кончил, яподарила ему еще один долгий, ленивый поцелуй и затем соскользнула с него,чтобы лечь рядом.

Он удовлетворенно вздохнул, рассматривая меня снова с тойсмесью голода и любви. Он не скажет этого, но я знала, что он всегда втайнемечтал, что так или иначе, каким-то образом, из-за наших любовных ласк язабеременею.

Я объясняла ему сто раз как действуют противозачаточныетаблетки, но джентри имеют трудности с контрацепцией, и из-за чего они особенноодержимы идеей иметь детей. Дориан утверждает, что он хотел ребенка только радитого, что любит меня, но пророчество о моем первенце и завоевании человечествавсегда было заманчивым. Очевидно, я была против этой идеи — отсюда и мой акцентна противозачаточные средства. Дориан был готов якобы отпустить эту мечту радименя, но бывали дни, когда я подозревала, что он не возражал бы стать отцом такогозавоевателя. Наш союз уже был для нас опасностью. Он любил меня, я былауверена, но он также жаждал власти. Если мы захотим, наши объединенные королевствасделают нас сильнее для завоевания других королевств.

Трудно было оставить его, но слишком много предстоитсделать. Я погрузилась в ванну, смывая запах секса и битвы. Жизнь и смерть.Ванна была достаточно большой для одного, а Дориан казался совершенносчастливым, наблюдая за мной и бездельничая. Он был не рад моему выборугардероба. Как королева, мой шкаф заполнен сложными платьями, ему нравилось,как на мне выглядели платья. Как человеческий шаман, я так же уверена, что тамнайдется и человеческая одежда. Он взглянул на мои джинсы и майку с тревогой.

— Ранелль бы более впечатлило платье, — сказал он. —Особенно то, которое бы показало твою прекрасную ложбинку между грудей.

Я закатила глаза. Мы вернулись в мою спальню, и я нагрузиласебя оружием: заколдованными драгоценностями и кинжал с железным лезвием,вместе с сумкой, в которой лежал пистолет, палочка и кинжал с серебрянымлезвием.

— Все это произвело бы на тебя большее впечатление. Да ивообще, сейчас это было бы пустой тратой времени.

— Неправда.

Он встал с кровати, все еще голый, и мягко подтолкнул меня кстене, осторожно, но острым лезвием кинжала.

— Я готов еще раз.

Я видела, что он был возбуждён, и, честно говоря, я,вероятно, могла бы вернутся к нему в постель. Было ли это от похоти или отнежелания выполнять свои задачи, трудно было сказать.

— Позже, — сказала ему, слегка касаясь его губ поцелуем.

Он разглядывал меня с подозрением.

— Под "позже" ты подразумеваешь множества вещей.Час. День.

Я улыбнулась и поцеловала его вновь.

— Не более дня.

Я обдумала заново.

— Возможно два.

Я засмеялась над выражением его лица, которое преобразилосьот моих слов.

— Посмотрю, что я могу сделать. Теперь надень какую-нибудьодежду прежде, чем женщины здесь будут впадать в безумство.

Он одарил меня жалобным взглядом.

— Я боюсь, что это произойдет и с одеждой, и без, моядорогая.

Когда нам все-таки удалось расстаться, я отправилась вкомнату Ранелль, мое пост-сексуальное хорошее настроение увядало. Небольшаямагия воздуха оставила меня с полумокрыми волосами к тому времени, когда япришла к ней. Я нашла ее пишущей письмо за письменным столом. Увидев меня, онаподскочила и сделала реверанс.

— Ваше величество.

Я жестом попросила её присесть, и взяла соседний стул.

— Не стоит. Я просто хотела немного поговорить прежде, чемвернусь в человеческий мир.

Настолько странным показалось ей услышанное, что лицо еёдернулось, но посол быстро вернула себе самообладание. Легкость, с которой япереселяюсь между мирами, не была чем-то обыденным для джентри.

— Я извиняюсь за ужасное представление сегодня утром. Я нерасполагала достаточным количеством времени, чтобы уделить его вам.

— Вы на войне, Ваше Величество. Такие вещи случаются. Крометого, Король Дориан был весьма гостеприимен в Ваше отсутствие.

Я подавила улыбку. Ранелль вряд ли была в бешенстве, но былоясно, что Дориан очаровал её, как и множество других женщин.

— Я рада. Вы уже написали своему королю?

Она кивнула.

— Я хотела передать ему свой отчет сразу же, хотя я уедусегодня позднее.

Магия наполняла Иной мир и джентри, и были среди них такие,в силах которых было ускорить отправку сообщений. Волшебный e-mail, своегорода. Это позволяло сплетням быстро распространяться и означало, что ее письмодоберется до ее родины прежде, чем это сделает она. Я посмотрела на стол.

— И что вы скажете ему?

Она колебалась.

— Могу я быть прямолинейной, Ваше Величество?

— Безусловно, — ответила я, улыбаясь. — Я человек. Эм, тоесть наполовину человек.

— Сочувствую вам. Я понимаю ваше недовольство, и знаю, чтокороль Дамос тоже осознает это.

Она тщательно подбирала слова, говоря о моем изнасиловании.

— Но какой бы ваша ситуация ни была трагичной... ну, вобщем, она остается вашей ситуацией. Я не могла поверить, что только по этойпричине нам следует рисковать своим жизнями... прошу прощения, Ваше Величество.