Зафиксировав на бумаге временной интервал, я встала из-за стола и, заложив руки за спину, принялась расхаживать по офису, пытаясь представить себе, как было дело. В рассказе Юли что-то определённо не сходилось, но что именно, я не могла уловить.

– Я не понимаю, – задумчиво проговорила я. – От профессора Миносян добирался своим ходом. Как же так получилось, что Володя пил с ним водку?

– Они у круглосуточного магазина встретились, – жалобно улыбнулась Юля. – Агата, вы только не подумайте, Вовка не алкоголик, просто он очень расстроился. А Гарик, должно быть, обмывал потерю машины и денег.

– Кто-нибудь может подтвердить, что Владимир был в общежитии именно в то самое время, о котором вы говорите? – выясняла я круг возможных свидетелей.

– Конечно, может, – оживилась студентка. – Его видела моя соседка по комнате Лиза Исаева.

Вдруг Юля понизила голос и, многозначительно глядя на меня, безапелляционным тоном заявила:

– Знаете, Агата, я на сто процентов уверена, что это Гарик вернулся к Черненко и свёл с ним счёты. Ведь только Пётр Михайлович, как декан нашего факультета, мог решить вопрос с академической неуспеваемостью положительно, иначе Миносяна выгнали бы из института и ему светила армия.

– Отлично, – ободряюще улыбнулась я. – Сейчас мы подпишем бумаги, и я подъеду в СИЗО, переговорю с Владимиром Мызиным.

Вкратце обрисовав клиентке план дальнейших действий, я захлопнула блокнот и направилась к своему столу, где рядом с монитором пылились фигурки животных. Как видите, моя любовь к собирательству зверюшек отразилась и на рабочем месте. Когда я проходила мимо девушки, меня вдруг посетила дельная мысль.

– Ещё один вопрос, – остановилась я рядом со Щегловой. – А что, Владимир – сирота? Отчего судьба вашего жениха не волнует его родителей?

Лицо Юли передёрнула страдальческая гримаса, и девушка неохотно ответила:

– Да нет, Вова не сирота. Просто Лидия Сергеевна занята исключительно работой, ей не до Володи. Она руководит культурным центром и не вылезает оттуда целыми неделями. Так что у Вовки, получается, кроме меня, никого нет. Если вы беспокоитесь насчёт денег, то не волнуйтесь, у нас отложена на свадьбу приличная сумма, и ваши услуги мы оплатим как полагается. Главное, докажите, что Вова не убийца.

Стараясь казаться солидной, я кивнула головой и достала из стола типовой договор на оказание адвокатских услуг.

Чего уж там скрывать, в первый раз за всю адвокатскую практику мне предстояло защищать подозреваемого в убийстве. До этого попадались скучные бракоразводные дела и иски о признании наследственных завещаний недействительными. Правда, было одно дело об угоне подержанного «КамАЗа», но оно не шло ни в какое сравнение с настоящим обвинением в убийстве. А в том, что Владимиру Александровичу Мызину не сегодня завтра предъявят обвинение в убийстве профессора Черненко, я не сомневалась.

Поэтому после ухода клиентки я несколько раз перечитала договор, не до конца веря своим глазам, и, убедившись, что адвокат Агата Рудь и в самом деле представляет интересы Владимира Мызина, углубилась в Интернет. Я надеялась найти как можно больше информации о Столичном гуманитарном университете, между студентами и преподавателем которого разыгрались драматические события. С головой погрузившись в хвалебные заметки и статьи, я не услышала, как скрипнула дверь. И только когда в приёмной раздались шаги, я, оторвавшись от своего занятия, подняла голову и поняла, что пришло моё спасение.

Сгибаясь под тяжестью сумок, в контору вошла бодрая старушка в старомодном драповом пальто и аккуратной фетровой шляпке на гладко зачёсанных волосах. Секретарь фирмы Кира Ивановна Пермская не мыслила себя без работы. Она жила по соседству, на Маросейке, и даже в выходные дни считала своим долгом наведываться в офис, чтобы полить цветы и подкормить персонал. Адвокатская контора в Кривоколенном переулке имела свои традиции, и секретарша Пермская, работавшая в ней ещё с советских времён, была одной из них. Кира Ивановна пришла работать секретарём в конце шестидесятых и застала адвокатов старой формации, начинавших трудиться на поприще адвокатуры ещё при НЭПе. Обладая сметливым умом, секретарша помнила все дела, которые когда-либо проходили через руки здешних защитников, и господин Устинович очень дорожил столь ценным сотрудником. А лично я сейчас возлагала на Киру Ивановну большие надежды: я знала, что сердобольная старушка обязательно вызовется посидеть вместо меня в офисе, отправив несчастную коллегу, несправедливо вызванную на работу в выходной день, домой.

– Здравствуй, дитя моё, – низким голосом пророкотала Кира Ивановна, опуская на пол сумки со съестным. – Прости мою назойливость, но, по-моему, ты дежурила в прошлый раз.

– Ага, дежурила, – кротко согласилась я. – И опять дежурю.

Я вскинула на Киру Ивановну исполненные страдания глаза и втянула носом воздух. С появлением секретарши в офисе явственно запахло домашней выпечкой.

– Только не говори, что тебе так понравились мои чебуреки, что ты готова безвылазно торчать на работе все субботы подряд, – погрозила пальцем секретарша.

– Не скажу, хотя чебуреки у вас – высший класс, – льстиво улыбнулась я. – Мне Устинович-старший с утра позвонил, просил вместо Маши выйти.

– А я всем говорю, что сегодня работает Ветрова, – огорчилась Кира Ивановна, разливая по чашкам чай, раскладывая на тарелке пирожки, водружая всё это на поднос и направляясь с угощением к моему столу. – Учись, Агата, у Ветровой, как извлекать пользу из дружбы с начальством. А что это ты читаешь?

Я как раз штудировала сайт университета, пытаясь определить, какое место декан факультета истории профессор Черненко занимал в жизни вуза.

– О, надо же, знакомая организация! – заметив название странички, оживилась Кира Ивановна. – Как же, отлично помню Столичный гуманитарный университет. В январе девяносто первого года у меня как раз был роман с Пашей Грачёвым, который защищал лаборантку из этого вуза. Статья сто одиннадцатая, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, как сейчас помню. И дали ей по тем временам совсем немного – каких-то три года – Паша постарался. Тогда, знаешь ли, в моде были заказные убийства, каждый день взрывались «Мерседесы» кооператоров и расстреливались бандитские «БМВ», и лаборантка на общем фоне выглядела кроткой овечкой.

– А что так? – заинтересовалась я. – Три года и правда довольно небольшой срок за причинение тяжкого вреда здоровью. По сто одиннадцатой статье от двух до восьми лет дают. Может быть, были смягчающие обстоятельства?

Секретарша задумалась, припоминая, и, пожав плечами, неуверенно произнесла:

– Видимо, были, раз дали почти по минимуму.

– Тогда понятно, – с уважением кивнула я. Если Кира Ивановна говорит, что смягчающие обстоятельства были, значит, так оно и есть. – А у меня дело про любовь. Жених застал невесту в квартире преподавателя в неурочное время и в слегка разоблачённом виде. Как водится, приревновал, после чего профессора нашли убитым. Крутился там ещё один фигурант, он взятку принёс.