Ты использовал меня, а потом исчез. Через месяц я обнаружила, что беременна. И вот спустя пять лет ты вламываешься в мою дверь и требуешь, чтобы я показала тебе своего сына. Я ничего не знаю о твоем прошлом, и ты кажешься опасным человеком. Черт, я даже не знаю твоей фамилии! И ты полагаешь, что я познакомлю тебя со своим сыном?

Он какое-то время молча смотрел на нее, прежде чем резко заявить:

- Если этот ребенок мой…

Она недоверчиво рассмеялась.

- Если я правильно тебя поняла, ты приехал сюда, даже не будучи уверенным, что ребенок, которого ты так жаждешь увидеть, - твой?

- Поскольку я никогда не видел его, я не могу быть стопроцентно уверен, что он мой. Поэтому я и прошу показать его мне. Человек в моем положении должен быть абсолютно уверен в правоте притязаний на отцовство.

- Что ты имеешь в виду, говоря о своем положении?

Ее вопросы заставили его глаза сузиться еще больше.

- Ты не знаешь, кто я такой?

- Если бы знала, стала бы я спрашивать об этом? - парировала она. - Если ты хочешь, чтобы я пошла тебе навстречу, я требую, чтобы ты сказал мне свое полное имя.

Он сжал челюсти.

- Меня зовут Ромео Брунетти.

Он произнес это с таким видом, словно ожидал, что его слова будут сопровождаться звуками труб и кимвалов. Поскольку Мэйзи молчала, в его глазах появилось странное выражение.

- Это тебе ни о чем не говорит?

Она пожала плечами:

- А должно?

Он еще какое-то время рассматривал ее, потом принялся расхаживать по комнате.

- Совсем нет. Итак, наконец мы покончили с официальными представлениями.

Мэйзи откашлялась.

- Мистер Брунетти, я…

Она замерла, когда он шумно выдохнул.

Она посмотрела ему в лицо и увидела, как его взгляд замер на фотографии, стоявшей на ее столе.

- Это… это он? - спросил Ромео прерывистым хриплым шепотом.

Когда Мэйзи кивнула, он протянул руку и медленно взял рамку со снимком.

При воспоминании о холодном равнодушии, с которым ее родители относились к ее сыну и к ней самой, ей захотелось вырвать фото из его руки. И как всегда, защитить своего сына от неприятия, с которым ей пришлось жить всю ее жизнь.

Она сделала этот снимок в саду Ранелы в первый день весны. Одетый в нарядную рубашку, джинсы и ярко-голубой шерстяной джемпер, Джанлука казался воплощением здоровья и счастья, и Мэйзи не удержалась и сфотографировала его.

Она наблюдала за тем, как Ромео поднес фотографию ближе к лицу. Его черты обострились, дыхание стало медленным и сдержанным. Он почти минуту смотрел на снимок без всякого выражения, потом провел пальцем по щеке Джанлуки.

- Mio figlio, - прошептал он.

- Я не понимаю, что это значит, - так же тихо произнесла Мэйзи.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

- Мой сын. Это значит «мой сын». - Он посмотрел на нее с глубоким осуждением. - Он мой сын. И ты прятала его от меня.

Он почти прорычал это, и Мэйзи отступила на шаг.

- Я не делала ничего подобного. И если ты немного поразмыслишь над этим, то поймешь, как нелепы твои претензии.

Ромео принялся расхаживать по комнате, зажав фотографию в своей руке.

- Сколько ему лет? - спросил он, остановившись на мгновение.

- Через три недели исполнится четыре года.

Он снова стал ходить по комнате.

- Четыре года… Dio mio [6] четыре года я был в полном неведении, - пробормотал он.

- И каким образом ты узнал об этом?

Он замер, словно ее слова привели его в замешательство.

- В свое время мы поговорим об этом. А сначала, пожалуйста, скажи мне, как его зовут и где он находится.

Настойчивость в его голосе насторожила Мэйзи. Но не потому, что отец ее сына узнал о его существовании. С того момента, когда поняла, что беременна, она решила, что даст своему ребенку возможность узнать своего отца. С этой целью она отправилась в Палермо, но после двух недель безрезультатных поисков Ромео сдалась.

Сейчас же Мэйзи чувствовала, что Ромео появился не только для того, чтобы познакомиться с сыном. В нем была затаенная угроза, которая породила в ней страх.

- Зачем ты на самом деле приехал сюда?

Он нахмурил брови.

- Я полагал, что мы уже выяснили этот вопрос.

Она покачала головой. Происходило что-то серьезное, что-то очень плохое. И это было связано с ее горячо любимым сыном.

- Нет, не выяснили. И я категорически отказываюсь что-либо говорить тебе о нем, пока ты не объяснишь мне, что происходит.

Ромео снова взглянул на фотографию. Его сердце сделало кувырок, когда он смотрел на глаза совершенно такого же цвета, как у него. Ребенок… его сын… Он смеялся, и его лицо светилось от радости и удовольствия, когда он позировал для снимка, вытянув перед собой пухлые ручонки. Ромео охватила дрожь в сочетании с чувством странной растерянности. И глубокого страха.

Dio mio.

Глубоко вздохнув, он взял себя в руки.

- Я только что выяснил, что у меня есть ребенок.

Мэйзи приподняла бровь и снова задала вопрос, на который он еще не ответил.

- Я узнал об этом от… деловых партнеров, которые хотели привлечь мое внимание к…

Она покачала головой:

- Что все это значит? Зачем деловым партнерам использовать твоего ребенка, чтобы привлечь твое внимание? И чем, собственно, ты занимаешься? - подозрительно спросила она.

Итак, она не знала, кто он. Он испытал облегчение.

- Я генеральный директор и владелец компании «Брунетти интернэшнл», - ответил он.

Она на мгновение нахмурилась, потом на ее лице отразилось изумление.

- Брунетти… это те курорты, где за одну проведенную ночь нужно заплатить целое состояние?

Ромео поджал губы. Он не собирался сейчас обсуждать свое богатство. Его интересовал ребенок, и он желал убедиться без тени сомнения, что их ДНК совпадают.

- Итак, теперь ты знаешь, кто я. Ты также знаешь по опыту своей прошлой карьеры, что, глубоко копая, можно добыть любую информацию. Мои партнеры копали очень глубоко и нашли тебя и моего сына.

- Моего сына.

Его удивило неожиданное желание рявкнуть: «Нашего сына». Он снова посмотрел на фотографию, пытаясь восстановить хладнокровие, которое чуть было не потерял.