Проводив взглядом девушку, доктор покачал головой: вот ведь парадокс – красавица Эллочка, эдакий эталон блондинки с карими глазами, никак не вписывалась в персонаж популярных анекдотов. Невзирая на красоту, умна и профессионально исполняет работу секретаря-референта. Мало того, заканчивает экономический факультет местного университета. Н-да, какие только кренделя не выписывает мать-природа.

Сосредоточившись, доктор выкинул из головы манящий образ молодой любовницы и занялся составлением плана сложнейшей операции.

* * *

Прошел год. Незаметно поселок превратился в полувоенный городок, вольготно раскинувшийся вдоль берега речки Оскол. На выкупленных у государства землях обосновались фермеры – бывшие вояки. Народ, имевший тягу к сельскому хозяйству и получивший весьма серьезную дотацию от Дубова на обзаведение, встал на ноги и полностью обеспечивал городок не только мясо-молочной продукцией, но и овощами, фруктами и зерном. Несколько фермеров специализировались на меде, засевали поля гречихой, подсолнечником и клевером.

Подопечное Федору Ивановичу население за последнее время увеличилось в несколько раз. По его распоряжению стали принимать для проживания и обычных войсковиков. В городке отстроили школу, пять детсадов, магазины, Дворец культуры и прочую инфраструктуру. Появился филиал Сбербанка, словом, все как у людей в больших городах. Единственное отличие – в Светлом (название придумали первые поселенцы) не было представителей власти. Ни чиновников, ни полиции, что стоило Дубову изрядных нервов и материальных затрат.

Помимо мебельной фабрики, строительного комбината и двух кирпичных заводов, завели автомастерскую с новейшим оборудованием и станками с ЧПУ, а также стекольно-хрустальное производство.

Полгода назад Дубовы, покинув Энск, переселились поближе к природе – в двух километрах от Светлого, – оставив особняк в городе на попечение управляющего. Основной фактор смены жительства – Леня. Федор, хоть и с запозданием, сообразил, что для здоровья сына и его обучения свежий воздух и парное молоко гораздо полезнее загазованного Энска. Да и мотаться туда-сюда самому надоело. А здесь – лепота, триста метров от речки: хочешь купайся, хочешь рыбку лови. Где, собственно, в основном и пропадал Ленчик в компании с кавказцем Байкалом (здоровенной лохматой зверюгой с теленка ростом) и личным телохранителем Колей Гуровым. Да-да, тем самым прапорщиком, которого спас сопливый лекарь. После выписки он сам приехал к Дубовым с огромным тортом и бутылкой коньяка. Ленчик при виде спецназовца радостно взвизгнул и повис на его могучей шее. У сурового с виду Гурова отчего-то подозрительно заблестели глаза.

Федор определил его в гостевую комнату и после трехдневных бесед по душам предложил стать личным телохранителем сына. Прапорщик дал согласие не задумываясь – он в мальце души не чаял.

– Тебе, Коля, придется съездить в Америку, к пиндосам. Не кривись, посылаю на курсы телохранителей. Обучение полгода, заодно подтянешь свой корявый английский.

– Слушаюсь, командир! Когда вылетать?

– Думаю, дней через десять, раньше спецы липу[2] не изготовят. Ты ведь невыездной?

– Так точно! – и прапор печально вздохнул.

– Николай, у меня к тебе просьба. Нет, не просьба, а приказ: в Штатах не нарывайся и не поддавайся на провокации, чтобы не пришлось тебя из пиндосовского зиндана вытаскивать. А это в наше время проблемно.

– Не подведу, Федор Иванович, я ради Лени общение с «дерьмократами» переживу спокойно.

– Рад за тебя. В оставшиеся дни до вылета с тобой будет заниматься спец – профи. Зовут его Макс.

– Просто Макс?

– Именно так, без всяких ФИО. Он большой дока по янкесам, языком владеет в совершенстве, да и обстановку внутри страны знает на уровне.

– Был на холоде?[3] – Николай вопросительно взглянул на Дубова.

– Ты не спрашивал, я не слышал.

– Извините, Федор Иванович, ляпнул не подумавши.

Гуров благополучно слетал в Штаты на учебу и приступил к своим обязанностям телохранителя. Примечательно, что первый же день службы вышел комом.

Федор, сидя на открытой веранде с газетой, втихаря похохатывал, наблюдая за судорожными метаниями свежеиспеченного телохранителя. Мальчонка исчез пять минут назад, среди бела дня. Только что Ленчик с гиканьем носился по двору, среди клумб и молодых елочек, размахивая деревянным мечом, а потом раз… и его не стало. Сам Дубов немного привык к таким фокусам сына, впрочем, в первый раз его колотило не меньше прапора. Леня, после воспитательной беседы с названным отцом, которого он считал родным, редко пользовался своим природным даром – телепортацией. Дубов точно знал, что тот делал так без всякого умысла, просто чисто рефлекторно. Для него это была игра, шутка.

Бедный прапор, не жалея новенького камуфляжа, искал мальчика по всему обширному подворью загородного особняка, заглядывая в самые отдаленные уголки, но тщетно. Леня словно сквозь землю провалился.

– Коля, постой, подь сюда, – Федор помахал рукой, подзывая телохранителя.

Смущенный донельзя Гуров топтался у веранды:

– Не поверите, Федор Иванович, тенью за вашим сыночком с утра ходил. Байкал отвлек, рыкнул на кого-то, тут-то Ленчик и исчез.

– Не тушуйся, Николай, иди забери сына из собачьей будки, он наверняка там спит. Вечером покалякаем, расскажу кое-что, но имей в виду, информация сверхзакрытая.

Последние слова Федор произнес в спину метнувшегося прапора – тот несся к воротам, там в большой будке обитал глава собачьей стаи – Байкал. Сейчас он дремал у своего жилища, нежась под теплым августовским солнцем.

Федор не переставал удивляться подрастающему наследнику трона империи Аргос. Малыш необъяснимым образом находил общий язык с различными зверушками, птичками и домашними животными. Синички безбоязненно садились на его маленькую ладошку и клевали очищенные семечки; белки, цокая, сопровождали по парку во время прогулки, а одна вообще умудрилась родить бельчат в детской комнате. Свирепый Байкал безоговорочно признал в малыше хозяина и к остальным обитателям особняка (даже к Дубову) относился индифферентно. Признавал за своих, но не более.

По поводу исчезновений Лени, Федор поначалу провел целое расследование с привлечением именитого физика из столицы, перелопатил массу литературы и, потратив на изыскания полгода, пришел к выводу: сынишка владел телепортацией на небольшие расстояния. Малыш, в силу своего возраста, не мог внятно объяснить, как у него получаются перемещения в пространстве. Захотел быстро очутиться вон на той полянке, где так много вкусной земляники, и очутился. Или в той же будке Байкала. Папаше оставалось только разводить руками и просить сына не выскакивать за пределы охраняемого периметра.