Петька, Дима и Маша представляли уже третье поколение жителей Красных Гор. Настя вместе с родителями поселилась по соседству с Димой и Машей только прошлым летом, однако сразу и прочно вошла в их компанию. Особенно эта яркая девочка с копной рыжих волос нравилась Петьке.

Вскоре после знакомства с ней он и предложил основать тайное детективное Братство кленового листа. Тем же летом четверо друзей раскрыли два запутанных преступления. Во время зимних каникул – еще одно. И вот теперь, едва попав из Москвы на дачу, они, кажется, вновь наткнулись на тайну. Утром, едва позавтракав, Дима и Маша зашли на соседнюю дачу за Настей. Затем все отправились к Петьке.

Командор стоял возле крыльца и усиленно поливал из шланга машину.

– В библиотеку идем? – спросили друзья.

– Сейчас. Только машину домою, – поморщился тот. – Мой предок сегодня вспомнил, что я это еще на прошлой неделе обещал сделать. Вечно меня не вовремя загружает.

Друзья бросились ему помогать. Вскоре красные «жигули» Валерия Петровича уже сияли от чистоты под лучами июньского солнца.

– Теперь пошли, – направился скорым шагом к калитке Петька. – Нам надо сегодня как можно больше там перерыть.

– Не успеем сегодня, продолжим завтра, – спокойно заметил Дима.

– В том-то и дело, что можем не успеть, – окинул многозначительным взглядом друзей Командор.

– Что этот архив, сгорит? – усмехнулся Дима.

– При чем тут это? – продолжал Петька. – Родственники Борского со дня на день могут пожаловать.

– Ну вот, – сокрушенно вздохнула Маша. – Мало нам Ниночки. Теперь и ты. Надо еще вообще сначала проверить, есть ли какие-то родственники.

– В том-то и дело, что это уже проверено, – ответил Петька. – Они действительно сейчас в Москве. На конгрессе старинных русских дворянских родов. И наша старуха Коврова-Водкина уже там познакомилась с ними.

– Коврова-Водкина? – уставились на Командора друзья.

– Именно, – подтвердил тот. – Она тоже делегатка конгресса.

– Хорош конгресс! – засмеялась Маша.

Старуха Коврова-Водкина была местной достопримечательностью. Бабушка Димы и Маши, Анна Константиновна, знала ее смолоду. По ее словам, та всегда была несколько эксцентричной. Однако в последние годы сознание ее помутилось довольно сильно. Иногда ей казалось, что она живет в дореволюционную эпоху, иногда еще что-нибудь… К тому же Наталья Владимировна с возрастом стала плохо слышать, и это тоже во многом затрудняло верное восприятие окружающего мира.

– Зря смеешься, – посмотрел на сестру Дима. – Может, на этом конгрессе все такие. Тем более что она и впрямь чуть ли не царского рода.

Это было совершеннейшей правдой. Коврова-Водкина родилась в 1920 году, однако принадлежала к одной из ветвей княжеского рода Васильчиковых. Странная двойная фамилия произошла от двух мужей Натальи Владимировны. Еще до войны она в совсем юные годы сочеталась браком с престарелым философом-мистиком Аполлинарием Ковровым, который публиковал свои научные труды под звучным псевдонимом Аполлон Парнасский. Когда же старик два года спустя почил в бозе, Наталья Владимировна вышла замуж за знаменитого хирурга Вадима Леонардовича Водкина и присовокупила его фамилию к фамилии Аполлинария.

– Каким образом они Коврову-Водкину разыскали? – не могла прийти в себя от удивления Настя.

– А устроители этого конгресса вообще вроде по всей России кого только можно собрали, – объяснил Петька.

– Ты-то откуда знаешь? – спросила Маша.

– От предков, – продолжал Петька. – Отец мой вчера с Ковровой-Водкиной совершенно влип. Звонит она ему рано утром по телефону и чуть ли не в слезы. Спасите, мол. Вопрос жизни и смерти. Видите ли, ее дворянский долг непременно велит присутствовать на открытии конгресса, а везти ее туда некому.

– Ну да, – подтвердила Маша. – Бабушка нам рассказывала. Светлана наконец вышла замуж за своего третьего жениха Арнольдика. И они на машине уехали в свадебное путешествие.

Светлана была единственной дочерью Натальи Владимировны.

– Вот предок мой и пострадал, – фыркнул Петька. – Конечно, он над Ковровой-Водкиной сжалился и повез. А она не одна. С Филимоновной.

– А Филимоновна-то каким боком к дворянам? – не поняли остальные.

Приходящая домработница Ковровой-Водкиной жила в близлежащей деревне Борки. Каждый в поселке Красные Горы знал, что она всю Великую Отечественную войну была снайпером и видела, как берут рейхстаг. После жизнь ее не сложилась. Поэтому мирное время Филимоновна воспринимала с большим подозрением, постоянно ждала подвохов и неприятностей и бдительно охраняла жизнь и имущество любимой хозяйки. Четверо юных детективов ее побаивались. В семьдесят с небольшим Филимоновна сохранила крепкое телосложение и меткий глаз. Особенно она стала опасной в последнее время, когда в целях защиты Натальи Владимировны приобрела газовый пистолет. Однажды она уже чуть не пальнула из него в Петьку, по ошибке приняв за грабителя.

– С Филимоновной вообще на этом конгрессе полный бред вышел, – объяснил Петька. – Сперва она увязалась за Ковровой-Водкиной. Та при полном параде садится к отцу в машину. А Филимоновна следом чуть ли не в фартуке. «Не пущу, – говорит, – одну. Или со мной езжай, или вообще дома останешься. Иначе тебя там обманут». Ребята захохотали.

– Да вы лучше дальше послушайте, – рассказывал Петька. – В общем, довез их отец до Колонного зала, где конгресс открывался.

– Масштабы, – присвистнул Дима.

– Вот именно, – кивнул головой Петька. – Приезжают они туда, а вход только по приглашениям. У Филимоновны, конечно же, ничего нет. Она скандалит. Коврова-Водкина заламывает от отчаяния руки. У отца моего вообще полный аут. Через двадцать минут важная встреча с крупным банкиром. Он ее целых два месяца добивался. В общем, едва уломал, чтобы Филимоновну пропустили. Ну а вечером он их обратно на дачу вез. Тут Коврова-Водкина ему и сказала про внучку Борского. Она в Москве с мужем. И на днях собирается посетить бывшую усадьбу деда.

Петька умолк. За разговорами они прошли почти весь поселок. Теперь оставалось лишь миновать узенький переулочек, а за ним, возле опушки леса, – библиотека. В начале века князь Юрий Борский перенес из усадьбы книги в охотничий домик и оборудовал там кабинет. После революции домик стоял взаперти до тех самых пор, пока не оказался на краю поселка Красные Горы.

Тогда-то его и превратили в библиотеку. Личные бумаги князя мало кого интересовали. Поэтому они были еще под руководством первой библиотекарши сложены на стеллаж в закутке.

– Ну так, – подошел ко входу в библиотеку Петька. – Теперь в темпе за работу. Хорошо бы нам до сегодняшнего вечера управиться.

– Ой, ребята! Пришли! – распахнула перед ними дверь Ниночка. – Давайте! Входите скорей! У нас времени с вами почти не осталось. Борские послезавтра нагрянут. В правление сегодня утром звонили.