Он наклонился и высыпал с головы в соломенную шляпу, четыре крохотные замусоленные шоколадки.

– Спасибо, – сказал кот Матроскин. – Мы не любим ювелирно-шоколадные изделия.

– Ну и не надо!

Дедушка опять наклонился, вставил голову в шляпу, и конфеты снова всыпались туда. А все стояли вокруг него и молчали.

– Значит, мы будем милицию вызывать, – сказал наконец дядя Фёдор.

– И прокуратуру! – добавил страшное слово кот Матроскин.

– Ой, нет! – закричал дедушка. – Только не это! Мы по другому сделаем. Дайте мне шанс исправиться. Дайте мне последнюю возможность начать новую жизнь. Дайте мне немного денег, – и я у этих плохих людей всё обратно выкуплю.

Дядя Фёдор, кот Матроскин и Шарик встали в кружок, как команда телевизионной программы «КВН», и стали совещаться.

– А что? – говорит Шарик. – Давайте дадим ему деньги. Пусть он наш телевизор обратно купит.

– Ага, – говорит кот. – Мы ему деньги дадим – и больше никогда ни денег, ни его не увидим.

– Может быть, это и хорошо, – говорит дядя Фёдор. – Может быть, в этом и есть главный смысл, чтобы этого Кадочкина никогда больше не видеть.

– Не Кадочкина, а Бочкина, – поправил его Шарик.

– И не Бочкина, а Кадушкина, – сказал кот.

– И много вам денег надо? – спросил дядя Фёдор дедушку.

– Нет, немного. Давайте все, какие есть.

– Хорошо, – сказал дядя Фёдор. – Вот вам сто рублей, идите к плохим людям и без телевизора оттуда не возвращайтесь.

«И с телевизором тоже», – подумал про себя Матроскин.

Конечно, дедушка с телевизором, фоторужьём и тачкой не вернулся. Видно, он опять попал под влияние плохих людей. И они теперь вместе с увлечением ели шоколадные конфеты.

Но о нём никто и не вспоминал – у Хватайки вывелись птенцы. Все чёрные, а один жёлтый, с гребешком. Он из того яйца вывелся, который почтальон Печкин на шкафу оставил.

С самого утра семья Хватайки начинала устраивать базар. Птенцы тянули вверх жёлтые клювы, качали ими, разевали их, как дамские сумочки, и кричали:

– Кар-кар-кар! Ку-ка-ре-кар!

Хватайка с Тащилкой запихивали в них червяков размером в километр.

– Нет, это невыносимо, – сказал Матроскин. – Надо их на улицу переселить.

– Куда на улицу? – спросил дядя Фёдор.

– Куда угодно, хоть в собачью будку.

– Спасибо, – сказал Шарик. – А я что, буду на шкафу жить?

– Зачем на шкафу, – говорит Матроскин. – Под кроватью. Или на коврике у дверей.

– Вот ты сам и спи на коврике у дверей, а я свою будку никому не отдам.

Решили для Хватайки квартиру построить, то есть скворечник, а вернее галчатник.

Дядя Фёдор сразу признался:

– Я не очень умею галчатники строить. Давайте Печкина позовём.

Печкин был человек деревенский, мастеровой, он и топором, и рубанком, и пилой очень хорошо работал.

Он пришёл и сказал:

– Ага, не можете без меня! Как чай пить, как день рождения отмечать, как телевизор смотреть, так без меня, а как скворечники строить, сразу – Печкин.

– Какой такой телевизор? – говорит Шарик. – Нашему телевизору ноги приделали.

– Чьи ноги, кто приделал? – спрашивает Печкин.

– Я не знаю как сказать, – замялся дядя Фёдор. – Тут наш дедушка Кадушкин попал под плохое влияние.

– Какое там влияние! – кричит Матроскин. – Просто этот дедушка в кадушке спёр наш телевизор и продал на рынке, вот и всё влияние.

– Я его в городе видел, в парке около скамейки, – говорит Печкин. – Он был весь потёртый и шоколадом вымазанный. Он что-то под скамейкой искал.

– Что он мог там искать? Наверное, какое-нибудь ювелирно-шоколадное изделие закатилось, – решил Матроскин.

Печкин принялся за галчатский скворечник и скоро его смастерил. У него получилось что-то среднее между обычным скворечником и собачьей будкой.

Потом он долго пил чай с конфетами и беседовал с котом Матроскиным о политике.

Почтальон Печкин спрашивал:

– Интересно, будут ли у нас в Простоквашинске выборы губернаторов?

Матроскин отвечал:

– А кто его знает!

Дядя Фёдор спросил:

– Как там у вас американский порошок, который машину навоза заменяет?

Печкин очень обрадовался:

– У меня теперь в огороде всё хорошо растёт. Особенно морковь и свёкла. Уже почти по пояс выросли. Американцы зря ничего не придумывают. Я уверен – американский навоз самый витаминный в мире.

Прежде чем верхнюю крышку скворечника приколотить, взяли всё Хватайкино семейство и вместе с гнездом в скворечник запихнули.

– А теперь куда их? – спрашивает дядя Фёдор.

– Как куда? – говорит Печкин. – На чердак, к слуховому окну. Где веники для бани сушат.

Хватайка и Тащилка не хотели переезжать в другой район. Они кричали и клевались, аж до крови. Пришлось им вход в скворечник старым тапочком заткнуть.

Тогда они утихомирились и мирно на чердак переехали.

Галчатский петух на чердаке рос не по дням, а по часам. Ближе к июню он уже начал кукарекать. Но не так как все петухи: ку-ка-ре-ку, а как-то по особому: ку-ка-ре-кар-кар!

Скоро он начал с чердака слетать и по огороду разгуливать. Но если обычные куры ищут зёрна и червяков, то этот искал, с кем бы подраться.

Дрался он с воронами, с дворняжками, с другими петухами и с каждым разом всё удачнее.

Хватайка пытался его урезонить, но куда там! Петух вырос в три раза здоровее папы и в десять раз клевачее мамы.

Дядю Фёдора, Матроскина и Шарика он не трогал. Но на всех остальных людей бросался точно ворон и клевал их в голову.