и весил как треть борова, хотя ему было всего двадцать лет. Нику же недавно исполнилось семнадцать.

— Угу, — расплылся я в заискивающей улыбке. Кажется, примерно так себя со всеми и вёл Ник. Тьфу, жалкий тип. Прогибался под всеми.

— Ты желал увидеть Александру Юрьевну?! Зачем, идиот? Ты для неё умер. Отец расторг уговор о вашей помолвке. Юрий Илларионович был в бешенстве! Благо, папенька уговорил его выдать Александру за Поля, иначе бы большая беда стряслась. А всё из-за тебя недоноска! — прорычал мне в лицо Василий, неожиданно сощурил глаза и выдохнул, колыхнув мягкими подбородками: — Откуда у тебя кровь на волосах? Кто тебя опять отделал?

— Упал, — вякнул я, не выходя из образа, хотя жутко хотелось сломать пятак этой свинье. Он даже пах беконом.

— Опять врёшь, собака! Немедля говори правду, иначе плетей всыплю!

Я наморщил лоб. Рассказать? Тогда придётся сдать Гришку, а он вроде нормальный парень. Жалко его подставлять. Отпираться? В таком случае велик шанс прокатиться на пиздюлях. Но второй вариант мне показался предпочтительнее. К тому же Василий на каком-то подсознательном уровне вызывал у меня стойкое отвращение.

— Не вру, — буркнул я и опустил взгляд. В поле моего зрения попали тапочки, в коих скрывались копыта хрюна.

— Лжец!

Пухлая ручонка толстяка внезапно метнулась к моей щеке. И тут сработали мои рефлексы. Я перехватил граблю Василия, до хруста вывернул её, а затем правой ногой ударил его в коленку. Нога урода тотчас подломилась. И он грузно упал на одно колено, огласив округу поросячьим визгом:

— Уи-и-и!

Повезло, что я быстро среагировал и зажал его рот. Визг перешёл в мычание. А мой взволнованный взгляд скользнул по окнам особняка. Они продолжали оставаться чёрными. Вроде никто не проснулся. Лишь где-то у ворот забрехали собаки, но практически тут же смолкли. Снова воцарилась тишина, которую нарушало лишь щебетание птиц в ветвях деревьев и мычание Василия. Пришлось отнять руку от его губ и сделать шаг назад. Не убивать же его…

— Ты… ты… — ошеломлённо выдохнул он, выпучив глазёнки. В них, скорее, царило громадное изумление, нежели боль. — Ты… ударил меня? Да как ты посмел поднять руку, пентюх?! Как у тебя храбрости-то хватило?

Василий с трудом выпрямился, сглотнул и посмотрел на меня так, словно увидел невероятный трюк, в котором бесхребетный поднял меч. Но уже в следующий миг губы парня изогнулись, брови сдвинулись в одну изломанную мохнатую линию, а лицо стало стремительно наливаться дурной кровью.

— Ничтожество, ты поплатишься за это! Ты забыл, кто я?! — прорычал он, брызжа слюной, и раскрыл толстую ладошку. Над ней появился шарик из рыжего дрожащего пламени, которое подсвечивало ряху Василия, делая её ещё более отталкивающей.

Мои мышцы напряглись, а по нервам пробежал разряд адреналина. Похоже, меня ждёт драка с магом. Ошалеть можно.

Однако свин вдруг тряхнул рукой, прогоняя огонь, а затем глумливо проронил:

— Нет, я не буду бить тебя. Зачем? Лучше я завтра посмотрю на твою рожу, когда ты выйдешь из кабинета отца. Он пообещал поутру огласить своё решение. Молю бога, чтобы он выставил тебя вон. Ты же ублюдок! Наша покойная матушка согрешила, зачав тебя от какого-то слабенького мастера проклятий. А наш прежний семейный лекарь, гадина подколодная, подтвердил, что ты — Лебедев! Как только матушка убедила его солгать? Небось денег всучила. Но ничего… Спустя месяц после предательства он околел, прям следом за нашей маменькой, прости её Господи. Посему тебе никто и не сообщил, что ты — плод греха. Но благо, что всё выяснилось, когда у тебя намедни открылся дар.

Парень явно наслаждался своей речью, хотя Ник точно уже всё это знал. Но Василий будто снова выливал на брата ушат дерьма и получал при этом искреннее удовольствие. Мразь.

— И даже не думай умолять меня заступиться за тебя перед отцом! — продолжил рычать маг. — Хоть ты мне и наполовину брат, но я искренне жалею, что это так. Тьфу!

Васька смачно плюнул мне под ноги, развернулся и направился к дому, прихрамывая на правое копыто. Неплохо я ему засадил в коленку.

Мои губы искривила злая усмешка, которая переросла в оскал, когда внутри черепной коробки полыхнул костёр боли. Опять пришли воспоминания! На сей раз мне довелось узнать, что в этом мире магический дар передавался по мужской линии. Из-за этого и была раскрыта тайна матери Никитоса. При всём семействе Лебедевых специальный прибор выдал, что Ник мастер проклятий, а не маг огня. И, конечно, тотчас начались проверки на родство, закончившиеся уже известным мне образом.

— Дерьмо, — зло прошептал я, до хруста сжав пальцы в кулаки.

Да, не на такой поворот событий я рассчитывал. Однако делать было нечего. Придётся ждать решения Ивана Петровича. И ждать я его буду в покоях Никиты, так как у меня в голове вспыхнули координаты его логова.

Я пошёл к торцу особняка и отыскал там верёвку, свисающую из окна второго этажа. Поплевал на ладошки и забрался по ней на подоконник. Кожу на руках после такого подъёма покалывало, а на лбу выступили капельки пота. Млять, какое же дохлое тело!

Смахнув пот, спрыгнул с подоконника на мягкий ворсистый ковёр, разлегшийся на полу комнаты с трёхметровым алебастровым потолком с затейливой лепниной и хрустальной люстрой.

Лунный свет позволил мне увидеть украшенный резьбой шкаф с изогнутыми ножками, письменный стол из красного дерева и стул с высокой спинкой. Возле ближней стены прикорнуло трюмо, а около дальней — обосновалась большая кровать с балдахином. Настоящий сексодром. А ещё по всей комнате оказались разбросаны книги… Штук десять.

Я поднял одну с пола, поглядел на красивый кожаный переплёт с тиснением и прочитал название, написанное золотистыми буквами:

— «Методы построения магических энергетических структур».

Хм, кажись, Никитос самостоятельно изучал магию. Молодчик. Мне эти знания могут пригодиться, если они когда-нибудь… э-э-э… навестят меня. И тут же, будто по заказу, я вдруг «вспомнил», как погружаться в магический транс. Естественно, любопытство пронзило всё моё существо. Магия, вашу мать!

Присел на кровать, закрыл глаза и попытался войти в транс. Для этого следовало отрешиться от реальности и сконцентрироваться на ощущениях в солнечном сплетении.

На Земле мне частенько приходилось засовывать все эмоции в одно место и сосредотачиваться на чём-то одном. Видать, именно этот опыт и позволил мне спустя какое-то время почувствовать-таки в груди комок пульсирующего тепла. Обжигающего и мощного. Есть! Получилось! Однако пронзившее мою душу ликование сразу же пинком под зад по-хозяйски выкинуло меня из транса. Но я всё равно был доволен как алкаш, нашедший заначку, о которой давно позабыл. Это