Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что-то около месяца.
И, чтобы дед дальше не ломал голову, добавил:
– Прибилась к моей двери как-то ночью и орала, мешая спать. Я вышел шугануть ее и обнаружил, что она рожает.
– Господи Иисусе, – пробормотал дед. – Но зачем ты назвал ее шлюшкой Молли?
Я искренне не понимал его удивления.
– Вообще-то, это комплимент, – заявил я.
– Давно ли слово шлюха стало комплиментом? – дед перекрестился еще раз. Я наблюдал за этим с привычным скепсисом. Для меня не было иного божества, кроме науки. И иного чуда, кроме чуда рождения.
– Эта кошка осчастливила как минимум одного кота – разве это не прекрасно? – откликнулся я и, спешно доев рыбу, собирался было улизнуть в спальню, да не тут-то было.
– Жениться тебе надо! – заявил дед и тут уже я сам чуть не перекрестился.
Ну уж нет, наука не терпит конкуренции! В этом я убедился в очередной раз, когда от меня ушла последняя девушка, с которой я встречался. А ведь эта еще была из лучших! Мне казалось, что она понимала меня, насколько вообще ученый-физик может понимать репродуктолога. Однако и Лера не выдержала содержимого моего холодильника. Да и мозга тоже.
В этом плане мои студенты были настоящей отдушиной. Не все, конечно. Были и безнадежные настолько, что я не был уверен, что они способны хоть кого-то оплодотворить. Что естественным путем, что искусственным.
Впрочем, та любопытная девица… Иванова, кажется, подавала определенные надежды. Точно, нужно позвонить Ивановой. Только другой – той, что была сегодня у меня на приеме.
– Дед, у меня срочный деловой разговор, – заявил я, скрываясь в спальне.
После трех тщетных попыток дозвониться Ивановой, я отложил телефон в сторону. Оставалось надеяться, что все действительно прошло так хорошо, как уверяла в том Серафима Петровна. Ну а пока я собирался заняться планом для лекции.
Он так и не позвонил. К вечеру воскресенья я окончательно поняла, что Поклонский или забыл обо мне или вообще звонить не собирался. Это меня так расстроило, что я даже не подошла к телефону, когда мне настойчиво звонили девчонки. И вообще подумывала о том, чтобы не идти на лекции к профессору. Хотя бы в понедельник, а дальше посмотрим.
Но в университет все же пошла. Во-первых, остальные предметы ни в чем не провинились. Во-вторых, я рассчитывала хоть глазком увидеть Поклонского и понять, что он вообще обо всем этом думает.
– Ну, Иванова! Мы уже собирались вызывать поисково-спасательный отряд! – объявила Людка, глядя на меня въедливо.
– Признавайся, вы с Веником пропали на все выходные в любовном угаре? Как Поклонский в постели?
Я мрачно посмотрела на Таню и вздохнула. Уж если я и пропадала в угаре, то назывался он телефононезвонительным.
– Профессор хорош. Только не в постели, а как врач. Так хорош, что назначил мне целый осмотр, с узи и анализами.
– Уляля! Вот это у профессоров игрища!
Теперь такого же взгляда заслужила Люда.
– Никаких игрищ. Все это проделала со мной его сотрудница. Профессор так и не явился.
– Поняяяятно, – протянула Таня. – Ну, значит, свидания в клинике – не лучший вариант.
Да уж! Тут не поспоришь. Чтоб я еще раз пошла к нему на прием? Никогда в жизни!
– И если учесть, что он обещал мне позвонить и так и не позвонил…
Я не договорила. Пожала плечами и махнула рукой.
– Ладно, идем. Учеба не ждет.
В кафе меня настигло очередное разочарование. Альберт Венедиктович попросту окинул наш столик беглым взглядом и на этом… все. Сел на свое место, принялся за кофе. Это сначала как будто окунуло меня в ледяную воду, а потом разозлило. Пропустить лекции у Поклонского? Теперь ни за что!
Я выучусь и тоже стану профессором! Изобрету какой-нибудь супер способ для лечения бесплодия и Поклонский еще локти будет кусать от того, что мной пренебрег.
– Девочки, я в аудиторию, – произнесла я и, встав из-за столика и бросив кофе недопитым, удалилась.
На лекции села чуть подальше, чтобы не отвлекаться на то, чем обычно занималась гораздо усерднее, чем усвоением материала.
Когда все затихли и в аудитории стал звучать голос Поклонского, даже встрепенулась. Хмуро посмотрела на профессора, а он (чудеса!) так же хмуро посмотрел в ответ на меня. Я опустила взгляд, спрятавшись от глаз Альберта Венедиктовича, насколько это было возможно. Его голос зазвучал громче. А когда я услышала отчетливое «Иванова», мне даже показалось, что ослышалась. Но ко мне обернулись Люда, потом Таня, и я почувствовала, как заливаюсь краской.
– Я немного не расслышала вас, Альберт Венедиктович, – призналась я.
– Я спрашивал, почему вы не на своем месте?
А! Так мы все же заметили!
– Потому что сегодня мне удобнее здесь.
– Вот как? А я как раз сегодня приготовил ту тему, которая вас так интересовала. По правде говоря, не собирался в нее углубляться, но думаю, что это будет полезным не только для вас. Может, вернетесь обратно?
– Я вас слышу прекрасно и отсюда, – пробурчала я. – И вообще я много думала на этих выходных… знаете, у меня было много свободного времени… так вот, я не считаю, что тему клонирования стоит развивать и дальше. У нас она под запретом.
Профессор кашлянул и поправил очки. Я мысленно себя обругала. Ну ведь могла бы промолчать! Так нет же!
– Значит, я зря работал над темой лекции все выходные.
Это что, такая попытка завуалированно сказать мне, что я не дождалась звонка, потому что профессор был занят?
– Не зря. Мне это интересно, – капитулировала я. Ну а вы бы не капитулировали под этим взглядом? И после легкой улыбки, которая появилась на губах профессора?
– Тогда жду вас обратно. – Поклонский кивнул на мое привычное место.
И что вы думаете я сделала? Уперлась, как капризная девочка!
– Пока я останусь здесь, а на следующей вашей паре пересяду. Обещаю. И обязательно обещание выполню, – с нажимом произнесла я, надеясь, что он поймет намек, и снова уткнулась в свои записи.
И Поклонский опять потерял ко мне интерес. Вернулся к кафедре и стал читать лекцию.
Ну и черт с ним!
– Даш, ты вообще палишься нещадно! Мне кажется, уже все в курсе о ваших шурах-мурах, – хихикнула Таня, когда мы вышли из аудитории.
Тоже мне, Америку открыла. Конечно, все были в курсе, это ни для кого не секрет.
– Мне все равно.
– Тебе не все равно, не надо врать. Да и Венику тоже не все равно. Ты бы видела вас со стороны.
Мне очень хотелось расспросить, как это было глазами девочек,
