– И еще, прошу заметить, – ковыряла гуся вилкой Мария Адамовна, – что эти деревенские дамочки вовсе не так просты. Сначала она очарует нашего деда совершенно бескорыстно, потом так же бескорыстно разведет его с маменькой…

– Что ты такое говоришь, Машенька! Мишенька во мне души не чает! – поперхнулась Элеонора Юрьевна.

– …А потом эта милая, бескорыстная женщина завладеет нашей квартирой, и, прошу заметить, совсем без злого умысла! Просто потому что ей надоело жить в деревне, а у деда… пардон, у ее мужа в этой квартире доля. А уж если она соблаговолит подарить Михаилу Ивановичу наследника!

– Машенька! Не пошли! – брякнула вилкой об стол баба Нюра. – Откуда у деда может подариться наследник? Он от одного-то… от этого… Иванушки… сбежал! Фиг докричишься!

– И тогда… – упрямо гнула свое Мария Адамовна. – Тогда квартиру придется делить пополам: их трое будет и нас трое… Эх, жалко, что Андрюшенька доли не имеет.

– Андрюша получит все! – рявкнула баба Нюра. – Но… после моей смерти. По завещанию.

– Это мы так думаем, мама, – уставилась на нее невестка. – А тут вон… сама не видишь? «Миша! Миша!»

– Кстати, а где он есть-то? Миша? – вдруг опомнилась баба Нюра. – Надо его немедленно искать и везти домой! И… завтра же!.. Послезавтра мы продаем эту дачу со всеми тут… Любочками!.. Куда Миша-то подевался?

Иван Михайлович почесал нос. Вообще-то Любаша ему приглянулась. Очень приветливая, приятная, пышная такая женщина, и самогонка у нее хорошая, но… Отчего-то совсем не хотелось себе братика или сестричку, вот до зубовного скрежета! От детей он отвык, что ли?

– Любаша… кхм… Люба… короче, эта женщина говорила, что дед к соседу ушел, – напомнил он.

– Точно! Через дорогу, – кивнула Мария Адамовна. – Ну что ж, пора познакомиться с соседями. Я за дедом.

– Я с тобой, – тут же поднялась свекровь. – Иван, ты остаешься мыть посуду. Набери воды, налей в тазик и… вперед.

Иван Михайлович поморщился, он и дома-то не особенно любил посуду мыть.

– А где воды набрать? В колодце, что ли?

– Откуда я знаю, – пожала плечиками баба Нюра. – Можешь сходить… к реке… Хотя здесь ее нет… Машенька, ну мы идем?

Соседский дом выделялся из остальных своей добротностью и величиной.

– Вот знает ваш папка, с кем дружбу-то водить, – похвалилась баба Нюра. – Он бы еще годика два здесь прожил, и у него такой же бы домик был… Красивый!

– Точно, – кивнула Мария Адамовна. – У него бы был, но тебя бы это совсем не радовало.

Баба Нюра крякнула, и до калитки они добрались уже молча.

Это была даже не калитка, а большая деревянная дверь, рядом с которой ярким пятнышком краснел звонок.

– Во, все по-городскому! – удивилась Элеонора Юрьевна.

– Мам, так здесь, может быть, такие же дачники живут. Сейчас ведь ничего не поймешь…

Они позвонили, и двери им открыла крупная женщина лет шестидесяти, держащая в руке половину пирога.

– Здрассьте, вы ко мне? Сдурели совсем? Ни днем, ни ночью от вас покоя нет! Завтра все вопросы! – отмахнулась она и тут же захлопнула перед гостями двери.

Те ничего не сообразили и ткнулись в звонок еще раз.

– Ну чего, так уж срочно? – снова высунулась голова женщины. – А до завтра подождать никак?

– Да вы с ума сошли! «До завтра»! – возмутилась уже Элеонора Юрьевна. – Мы человека ищем, а ей до завтра! Может, пропадает где, а она…

– И кто у нас потерялся? – вмиг насторожилась женщина.

– Мы хотели про Михаила Ивановича спросить, – ответила Мария Адамовна. – Родня мы его… я вот невестка…

– А я… – начала было Элеонора Юрьевна, но Мария Адамовна толкнула ее в бок.

– А это мама моя… лицо совершенно постороннее, – нежно улыбнулась она.

Женщина засмеялась и замахала руками.

– Ой, ну это даже не беспокойтесь! С Индюшихой ваш Михаил Иванович не пропадет! И накормит она его, и напоит, и спать уложит.

– Вот этого бы не хотелось, – поджала губки баба Нюра, но ее не услышали.

– Да вы проходите, чего на улице-то стоять, – вдруг засуетилась женщина. – Проходите!.. Цыть, Трезор!

Женщины зашли в светлую, просторную избу, обставленную по последней моде. Чего уж там, у самих Коровиных в городе интерьер был куда беднее и совсем не такой изысканный. Хозяйка усадила гостей за стол, налила чаю, выставила вазочки с вареньем, с медом, с конфетами и уже потом начала говорить.

– Вы не стесняйтесь, угощайтесь… Ваш ведь свекор… простите, как вас звать? – обратилась женщина к Марии Адамовне.

– Меня Мария Адамовна, или просто Мария… А мама… ее никак можно не звать, она так посидит, за компанию.

– А я Анна Тихоновна, – представилась женщина и продолжила: – Ваш-то Михаил Иванович моего мужа от пьянки отвел! Подсадил на рыбалку, и я горюшка не знаю. Правда, что раньше мужика в доме не было, что теперь, но… зато хоть из дома ничего не волокет. Да и по бабам я его не собираю. А то ведь раньше…

– Вы тут чего-то про Индюшиху говорили… – не могла спокойно сидеть Элеонора Юрьевна.

– А чего Индюшиха… Нормальная она баба, хозяйственная. С ней-то Михаилу Иванычу жить да в ус не дуть. Да и молодая еще, детей-то всего один Егорка, и тот сейчас в армии, придет, женится, да и… Тоже в город мотанет. А Индюшиха, считай, свободная опять.

Мария Адамовна незаметно под столом пнула маменьку по ноге: уж больно баба Нюра сильно начала сопеть в чашку.

– Ха! А почему имя у нее такое смешное – Индюшиха? – хихикнула Мария Адамовна, пытаясь немного отвлечь маменьку.

– Так она ж Индюшкина! Любка Индюшкина! – вытаращилась Анна Тихоновна и со вздохом добавила: – Хорошая женщина. Но вот… Не повезло ей с мужиком. У нас в деревне вообще никому с мужиками-то не везет, кто не сбежал в город, тот спился. Нет никого. А куда молодым бабам деваться? Вот и… подбирают, кого бог даст. Вашего-то свекра как вовремя Любке бог послал.

– У нашего свекра дома в городе семья имеется, между прочим, – сквозь зубы процедила Элеонора Юрьевна.

– А я, милая моя, тебе так скажу, – наклонилась к ней Анна Тихоновна. – Вот кабы у него хорошая-то семья была, нешто он побежал бы один на дачу жить? Он же нам с моим-то Федором Иннокентьевичем жалился на судьбу-то. Грит, что сын у него взрослый, бизнесмен, и жена его тоже…

Мария Адамовна выпрямила спину и гордо глянула на свекровь: хоть кто-то считает ее бесперспективное дело бизнесом!

– …Внук женился, а жена, как мы поняли, и вовсе фифа такая, что на кобыле к ней не подъедешь. Ну и на кой он там? Только место занимает. А здесь-то, в деревне, он при деле. У него ж руки из чистого золота! И чего ему в этом городе?

Элеонора Юрьевна решительно откашлялась и приготовилась выдать целую речь на тему «Не суй нос в чужую семью, своя целее будет», но Мария Адамовна ее опередила.