А ещё там были материалы, позволяющие Гаврило действовать. Указаны лица, к которым можно обратиться, чтобы пробраться в храм. Как их найти. Кому заплатить. И так далее. Все они, конечно, в день покушения исчезли, утонув в Дунае. Но люди это были настоящие. Как и контакты, выводящие на высокопоставленных офицеров, состоящих при наследнике короля Сербии.

Францу Фердинанду, новому Императору Австрии, большего и не потребовалось. Он вскипел. И выкатил Сербии совершенно немыслимый ультиматум. Такой, что по сравнению с ним даже знаменитый «Июльский ультиматум» из оригинальной истории выглядел малозначительной мелочью.

Николай Александрович отработал оперативно.

Почти что следом за ультиматумом он выкатил ноту протеста: дескать, «Не теряйте голову!». А уже 30 марта, не дожидаясь ответа, объявил о всеобщей мобилизации.

– Пошла жара! – прокомментировал Николай Александрович, когда узнал, что 1 апреля в Германии и Австро-Венгрии также объявили о начале всеобщей мобилизации.

Расклад был интересным.

Германия и Австро-Венгрия с одной стороны, Россия и Франция – с другой. Италия, Испания и Великобритания держали нейтралитет.

Великобритания по причине того, что не смогла договориться с Россией в Персии. Италия из-за комплекса неразрешимых противоречий и неуверенности в победе какой-либо из сторон. А Испания… потому что её попросил не вмешиваться сам Император. Так в телеграмме и отбил:

– Пока рано.

Надо отметить, что в этом варианте истории Испания образца 1914 года была совсем не такой дряхлой и ничтожной, как в оригинальном. Победа в Испано-Американской войне, вступление в Таможенный союз и реформа вооружённых сил, проведенная силами специалистов Российской Империи, преобразили страну. В результате к началу 1914 года обновлённая Испания в военном плане была намного сильнее и опаснее Италии.

Супругой Альфонсо XIII стала Цецилия Мекленбург-Шверинская, получившая от Императора статус Великой княгини, седьмое место в «Великой сотне» престолонаследия России и очень богатый подарок – крупный кредит для королевства на крайне выгодных условиях. Да и саму Цилечку Николай осыпал подарками, уделяя ей массу внимания и денег. Что сказывалось… Испания, пожалуй, была единственным настоящим союзником России. Пока Россия была сильна. Пока. Ведь ничего не было решено окончательно.

Франция… Да, Франция была тёмной лошадкой. Точнее – непредсказуемой обезьяной с гранатой…

– Пошлите ноту протеста этим братцам-кроликам, – выслушав доклад о текущей обстановке, произнёс Император. – Выразите там наше негодование их милитаризмом. И пригласите сесть за стол переговоров.

– Да, Ваше Императорское Величество, – чуть помедлив, кивнул министр иностранных дел.

– Что вы так на меня смотрите? – после небольшой паузы спросил Император у собравшихся здесь силовиков.

– Николай Александрович – но ведь это война.

– Война, – кинул он, соглашаясь. – Или вы думаете, что её можно избежать? Я не вижу ни единого шанса этого сделать. России не простили то, что она посмела иметь свои интересы. Нам не простили занятие Панамы и завершение строительства там трансатлантического канала, выгода от которого уже сейчас – колоссальна[9]. Нам не простили независимости Южноафриканской конфедерации и нашего бизнеса там. Мы ведь агрегируем свыше девяноста процентов всего золота и алмазов, которые там добывают, вывозя их в Россию. Да ещё и у англичан с немцами «подсасываем». Это несправедливо и непростительно, по мнению любого цивилизованного человека. Так ведь? А наши оловянные карьеры и тропические плантации в Сиаме? А наш бизнес на Филиппинах? А наши нефтяные вышки и хлопковые плантации в Персии? А кофейные и хлопковые плантации в Эфиопии? А китайский бизнес? А Корея? А Япония? А наш карибский бизнес? Мы за последние четверть века настолько усилились и настолько укрепились, что это пугает многих старых игроков. И нам это не простили и не простят. Война – неизбежна. У нас постараются всё это отнять. А возможно – и что-то ещё. Сверх. Вы понимаете? А значит – что? Правильно. Белые начинают и выигрывают[10]. Почему мы должны уступать инициативу нашим врагам?

Совещание закончилось.

Все ушли накрученные и взвинченные. Николай Александрович направился к себе в кабинет поработать с бумагами. Спать не хотелось: слишком он накрутил себя.

Ближе к полуночи дверь тихо распахнулась, и вошла Клеопатра. Красивая. Всё ещё красивая. Возраст уже тронул её прелестный облик, но несильно. Так, лёгкой поволокой прожитых лет в виде редких, едва заметных морщинок и усталого, мудрого взгляда.

– Ты чего не спишь?

– Работаю. А тебе чего не спится?

– Война… – тихо произнесла она. – Это ведь страшно.

– Это неизбежно.

– Может быть…

– Что?

– Может быть, лучше было их убить так же? Как этого, с клеймом на афедроне? И войны бы не вышло.

– Малыш, есть объективные процессы. Их нельзя вот так взять и отменить. Что Вильгельм, что Франц Фердинанд – заложники своего положения. В их окружении много людей желает войны. По разным причинам. Чтобы предотвратить войну, мне придётся уничтожить львиную долю высшего руководства этих стран и серьёзно проредить крупных бизнесменов, которые всё это финансируют. И я ущемил их интересы.

– Но зачем?

– А почему я должен уступать?

– Ты же понимал, что это война. Зачем?

– Война. Но выбора у меня нет. Или я, или меня. Из сложившегося клубка противоречий не получится выйти миром. Слишком много амбиций и взаимно исключающих интересов. Кто-то должен уступить и отступить. И я не хочу отступать.

– Тщеславие? – повела бровью Императрица.

– Самосохранение. Проигравший будет съеден.

– Не понимаю… – покачала она головой. – Ты говоришь очень странные вещи.

– Экономика с каждым днём всё сильнее становится глобальной. Каждый уголок Земли становится востребован. Где-то картошку выращивать, где-то снаряды точить. Наше общество переходит в период возрождения давно утерянной Империи. Не этих непонятных образований с пузатыми и напыщенными варварами. А настоящей Империи. В своё время Наполеон Бонапарт почти сумел. Почти. Но это неизбежно.