– Нотариус сказал, что все объяснит, когда я приеду. Главное, что это действительно моя собственность… вроде бы.

– И кого мы ждем? – встряла Ольга. – Этого нотариуса? Это он с ключами сейчас приедет? Ночью?

– Сторожа мы ждем, – пояснил Вова, забирая из рук Ольги бутылку с остатками минералки. – Все эти годы за домом присматривали. Дед все устроил незадолго до своей смерти. Прекрасно знал, что мой папаша сюда не приедет и, скорее всего, попытается избавиться от стройки. Поэтому он заплатил знакомому, чтобы тот присматривал за этим местом. Сторож сказал, что у него расписка есть.

– Доверенность, – поправила я.

– Ни фига себе, – восхитилась Ольга. – А сторож, получается, оказался таким честным, что даже не попытался заселить сюда кого-нибудь?

– Кого? – усмехнулся Вова. – Здесь сортир на улице и голые стены. Электричество подведено, но в доме ни одной лампочки. В доме полно старых стройматериалов, а двор завален строительным мусором. Кто бы здесь стал жить?

– Это тебе сторож рассказал?

– Дал понять, да.

– Как все это запутанно и интересно, – восхитилась Ольга. – Если захочешь, то можешь продать, сдать или вообще снести. Скажите, Владимир, как вы себя чувствуете в роли домовладельца?

Вова уперся руками в бока и посмотрел поверх Ольгиной головы.

– Если мой отец равнодушен к такому царскому подарку, то я деду бесконечно за него благодарен, – поучительным тоном произнес Вова. – Надо осмотреться и решить, стоит ли продолжать дедово начинание.

– А он тебе и деньги оставил? – прищурилась Ольга.

– Я бы спросил у него, но нет такой возможности.

Мне показалось, что наступил тот самый момент, которого я всяко старалась избегать: я была третьей лишней в их атмосфере. Эти двое уже разговаривали друг с другом, но явно чувствовали себя неловко в моем присутствии.

– Тоже покурю, пока ждем, – сообщила я и побрела вдоль забора.

Место, куда мы приехали, называлось Кижмы. По пути я успела загуглить информацию и узнать, что ничем выдающимся городок за время своего существования не отличился. Ни в прошлом, ни в наше время. Никто из выдающихся личностей здесь на свет не появился, значительных событий в пределах местности не происходило. Был основан в XVI веке купцом Яковом Кижмой, который потихоньку принялся развивать в стране промышленность, чем после его смерти благополучно занялись потомки. Уже в XX веке неподалеку от города был отстроен металлургический завод, где работало почти все население, благополучно загнувшийся в конце прошлого века. Сейчас там вроде бы остались одни лишь железобетонные скелеты цехов, а сами развалины неоднократно становились съемочной площадкой для производства какого-нибудь фантастического фильма. Отдельно, по геотегу, мне повезло найти профиль страстного любителя граффити, проживавшего в Кижмах. Парень талантливо разукрашивал «заброшку», превращая ее в галерею наскальных росписей, с которых ярко палило солнце, пропадая за горизонтом никогда не существовавшего здесь океана.

Сам дом стоял прямо возле узенькой транспортной магистрали, на противоположной стороне которой также высились частные дома. Разумеется, в отличие от нашего варианта в них жили люди. Время неумолимо подкатывало к полуночи, и в окнах домиков напротив уже горел свет. Улица, где мы остановились, называлась Застроенной, и я уже была уверена, что в городе мы непременно обнаружим улицу Ленина, парк Победы и Центральную площадь. Ну какие еще названия придумывали раньше? Насколько я помню, никто в этом плане никогда не напрягался. Они живы до сих пор.

Чувствовала я себя довольно-таки уютно. Бросив взгляд в сторону Вовки с Ольгой, которые переместились ближе к машине, я пошла дальше с целью узнать, что будет там, куда заворачивала ограда. Проезжая мимо на машине, я не особенно следила за пейзажем за окном, сейчас же мне требовались подробности.

Между тем за углом я обнаружила самую настоящую цивилизацию. Дом, оказывается, стоял задом к месту, где кипела жизнь. В частности, ночная. И все это происходило под открытым небом. На большой площади, окруженной стеной из старых двух- и трехэтажек, происходило какое-то празднество. Так вот откуда доносился шум!

Моего плеча кто-то коснулся. Ольга, неслышно подойдя, остановилась рядом и уставилась на фестиваль.

– Это что такое?

Мне и самой было не очень понятно. Ладно бы, если твои соседи по даче устроили народный праздник День шашлыка, на который, как правило, приглашаются друзья, родственники, коллеги. Многие прибывают с детьми. Тепло и отпуск заставляют людей срывать с себя маску скромности: народ горланит песни, отпускает смачные шутки, выдает стремные анекдоты. Алкоголь и вкусная еда вкупе со свежим воздухом волшебным образом превращают взрослых людей в неуправляемых подростков, совершенно не следящих за временем. Именно поэтому шумный отдых может закончиться далеко за полночь. Ну сколько персон может во всем этом участвовать? Человек десять или двадцать примерно. Но не сотня же.

На площади же было несколько сотен, причем разных возрастов. Здесь были пожилые пары и подростки, молодые люди и даже дети, которые смеялись во все горло.

Здесь было много костров. Большие, поменьше и совсем маленькие. Возле каждого что-то продавалось с сооружений, напоминающих деревянные лавки на высоких ножках. Среди товаров преобладали глиняные горшочки и кружки с массивными ручками – они занимали почти половину каждого прилавка. Здесь же стояли старинные пузатые бочки из множества корзин, в которых покоились огромные яблоки. На их глянцевых боках то и дело танцевали маленькие огоньки отражений бликов от огня. Казалось, в корзинах лежат не яблоки, а огромные елочные шары.

– Танцы, танцы! – радостно закричал какой-то мужчина, которого невозможно было рассмотреть в толпе. – Танцы!

Тут же зазвучала старинная музыка, и, подметая длинными юбками пол, все женщины синхронно закружились на месте. Мужчины принялись выделывать странные движения ногами и руками, что напоминало смесь матросского танца «Яблочко» и лезгинки одновременно. Дети постарше пытались повторить движения взрослых, а совсем маленькие так и остались стоять на месте. Вокруг каждого малыша спонтанно появлялся хоровод из беснующихся танцоров. «Сумасшедшее зрелище, – подумала я. – Дети, считай, получают психологическую травму».

Собственные мысли напугали. Я зануда. Я старею. Я уже осуждаю других.

Музыка, кстати, была средневековой и очень красивой. Правда, мелодия явно была пропущена через компьютерную программу.

О внешнем виде персонажей стоило рассказать отдельно. Свободные белые рубашки и светлые юбки, в которые нарядились красотки,