— Лучше я куплю газету, — пробурчал сэр Рональд.

Кася не выдержала и все-таки рассмеялась.

— Нет-нет, папенька, доктор запретил вам переутомляться У вас и так слишком много собственности.

— Если ты беспокоишься о моем здоровье, то это излишне, — сказал сэр Рональд. — Я пока что в состоянии сам заботиться о тебе и решать, чего достойна моя дочь.

Кася поцеловала отца в щеку.

Сэр Рональд был по-прежнему очень красив — и по-прежнему горд; он требовал, чтобы к нему относились с должным уважением, и всегда упрямо отстаивал свой образ действий.

Через неделю после этого разговора грянул гром.

В тот день Кася пошла с подругой погулять в сад на Беркли-сквер. Через некоторое время ее отыскал запыхавшийся лакей и сказал, что отец желает ее видеть.

— Я сейчас же приду, — сказала Кася. Она поцеловала подругу и побежала домой. Сэр Рональд был в своем кабинете, который — и это неудивительно — был увешан картинами с изображениями кораблей.

— А, вот и ты, моя дорогая, — воскликнул он, когда Кася вошла. — А я-то думал: куда ты пропала?

— Я была в саду, папенька, — ответила Кася. — Мы ведь, кажется, не собирались никуда ехать.

— И это прекрасно, просто прекрасно! — воскликнул сэр Рональд.

— Почему? — спросила Кася. Помолчав, сэр Рональд ответил:

— Потому что я хотел сообщить тебе, моя дорогая, что я выбрал для тебя мужа.

— Выбрали мне мужа? — переспросила Кася. — Что вы хотите этим сказать?

— Именно то, что сказал, — ответил сэр Рональд. — Видишь ли, меня всегда тревожило, моя дорогая, что кто-нибудь женится на тебе ради денег. Когда я умру, ты станешь невероятно богата. — Он помолчал и проникновенным голосом продолжал:

— Мне невыносима мысль о том, что ты выйдешь замуж за какого-нибудь молодого бездельника, который пустит на ветер все, что я заработал, или проиграет твое состояние в карты, как это часто случается в клубах.

Кася непонимающе уставилась на него:

— Что вы такое говорите, папенька?

— Я говорю, — ответил сэр Роланд, — что лорд Стефелтон, к которому я питаю глубочайшее уважение, человек умный и здравомыслящий, попросил твоей руки и я дал согласие.

Кася смотрела на отца и не могла найти слов. Но сэр Рональд нетерпеливо ждал, и наконец она промолвила:

— Нет, папенька! Я ни за что не выйду замуж за человека, которого не люблю. Я знакома с лордом Стефелтоном, но мне ни на минуту не приходило в голову, что вы захотите отдать меня замуж за мужчину, который настолько меня старше и… которого я почти не знаю.

— Я уже говорил тебе, — сказал сэр Рональд, — что лорд Стефелтон наделен блестящим умом. Он наилучшим образом распорядится твоим приданым и, уж конечно, не промотает его, как какой-нибудь молодой дурак.

Кася знала, что ее отец был очень расстроен, прочитав в газете о том, как представители двух известных дворянских фамилий не нашли ничего лучшего, чем свои тысячи фунтов сделать ставкой в дурацком пари о том, чья муха быстрее доползет до верхней перекладины оконной рамы.

— Мне очень жаль, папенька, — тихо сказала она, — но хотя я люблю вас, я никогда не позволю вам выбирать мне мужа. Ведь маменька избрала вас вопреки воле своего отца. Так и я выйду замуж только за человека, которого полюблю.

— Ничего подобного ты не сделаешь! — рявкнул сэр Рональд. — Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что нам с твоей матерью очень повезло, что все сложилось так удачно. Я считаю, что это была опасная авантюра, и никогда не позволю своей дочери поступить таким образом.

— Это значит, папенька, что вы не позволите мне выйти замуж за любимого человека. Следовательно, мне придется сбежать, как вам с матушкой.

— Ничего подобного ты не сделаешь! — рассерженно повторил сэр Рональд. — Что касается тебя, то тут все иначе. Ты — богатая наследница, и я не верю, что на свете найдется хоть один мужчина, для которого именно это не будет решающим!

— Значит, я вообще не должна выходить замуж, — ответила Кася.

— Не болтай чепухи! — фыркнул сэр Рональд. — Безусловно, ты должна выйти замуж, у тебя должны быть дети, которые унаследуют твое состояние. Будь это возможно, я бы сам завел десяток сыновей.

— Не будьте таким жадным, — сказала Кася. — Я не встречала людей, которые были бы счастливее, чем вы с маменькой.

Взгляд сэра Рональда смягчился.

— Это верно, но такое бывает в одном случае из миллиона. И, как я уже сказал, что касается тебя, то тут все иначе.

— Я не вижу никакой разницы, — возразила Кася. — Скажу вам честно, папенька, что я не выйду замуж за нелюбимого человека — а если лишите меня наследства, то я сама стану зарабатывать на жизнь.

Ее отец насмешливо улыбнулся:

— Неужели ты в самом деле думаешь, что сможешь трудиться, как трудился я, чтобы твоя мать не голодала? Дитя мое, ты всю жизнь жила в роскоши. Заработать хотя бы пенни тебе будет так же сложно, как слетать на Луну.

Наступило молчание. Потом Кася сказала:

— Как бы там ни было, я даю слово, что никогда не стану женой лорда Стефелтона.

С этими словами она повернулась и вышла из кабинета.

Когда за ней закрылась дверь, сэр Рональд в ярости стукнул кулаком по столу.

Кася пошла в гостиную, где они с матерью часто сидели по вечерам.

Она подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на Беркли-сквер.

Как мог отец так с ней поступить?

Она была полна решимости не подчиняться ему, но в то же время ей было страшно.

Она прекрасно понимала, что отец ее никогда не добился бы успеха, не будь он человеком решительным и безжалостным.

Ей всегда представлялось весьма романтичным, что он так упорно работал из любви к своей жене. Он поставил себе целью вернуть ей все, чем она пожертвовала, выйдя за него замуж.

Единственным человеком, которому беспрекословно подчинялся сэр Рональд, была его жена, и Кася помнила, как ловко ее матери удавалось заставить его делать то, что ей хочется, или не делать того, что ей не нравится.

К сожалению, у нее самой так не получится.

«Если бы только мама была жива, — подумала Кася в отчаянии. — Она бы не позволила ему так жестоко со мной поступить».

Впрочем, Кася могла понять чувства отца.

Он создал свою империю путем невероятных усилий — и боялся, что после его смерти она рухнет.

Кася никак не могла успокоиться и ходила взад и вперед по ковру.

Она чувствовала, что теряет контроль над собой, и готова была вот-вот начать по-восточному заламывать руки.