шагов за двадцать. Чудесно. Идеальная мишень. Шаг левой, метание от плеча. Попробовав его на вес еще раз, я метнул его в дерево. Великолепный бросок. Оружие почти на треть вошло в древесину. Только вопрос – как его теперь достать. Ручка гладкая – сползает с потной ладони. Раскачать не очень получается, но иначе не достать. Полная автоматика: нажал на кнопку и вся спина мокрая. Так и у меня: не прошло и сорока минут, как я весь в мыле, с натертыми руками, наконец-то, достал свое “сокровище“. “Кто предупрежден, тот вооружен“ – говорили древние. А, если я и на самом деле вооружен, – это вообще чудесно. Пришлось еще минут пятнадцать посидеть, отдохнуть. Но и в животе уже засосало. Не зря поработал. Война войной, а обед – по расписанию. Но, где столовая, солдат? Ускоренным походным шагом, шаго-о-м марш! Ать-два, ать-два. Примерно через час ходьбы увидел на обочине огромный куст, даже не дерево, а куст с большими сочными плодами боярышника.

– Может, это все-таки земля? Если не родной, то какой-нибудь параллельный мир, другое измерение. Это ведь уже и наша продвинутая наука подтверждает. Только мне от этого не легче. Не зря говорят: перед входом подумай о выходе. Эх, лох ты и лопух. Начало смеркаться. Селения видно не было. Через час станет темно, а где в этот момент буду я, неизвестно. А здесь я утром и позавтракаю. Худо-бедно, но еда. И кустарник колючий, хоть какая, но защита. Земля теплая, остывать долго будет. Естественная ниша между двумя кустами оказалась идеальной для меня. Нарвать в поле травы и сделать себе травяной матрас – дело немного трудоемкое, но приятное. Почти стемнело, когда я выполз из своей “пещеры“ размять косточки после трудов праведных, да посмотреть, может, увижу огни города в темноте. Но то, что я увидел, поразило меня больше, чем, если бы я увидел слона. Солнце светило по-прежнему ярко, но темноту создавала тень от огромной, заполнявшей все пространство неба, планеты. Ни о какой красавице Луне и речи не было. Играющая багряно-красными и фиолето-синими сполохами, огромная аморфная масса буквально падала на землю. Она полыхала и пузырилась подобно лаве в жерле вулкана. Но это было холодное свечение. Стало заметно прохладнее. Эта мысль легкой тенью пробежала по задворкам моей головы и исчезла. Остался животный страх и оцепенение, как у лягушки, загипнотизированной змеей. Но спокойно пели птицы, мирно шелестела трава. Природа абсолютно не реагировала на этот катаклизм. Ей было наплевать, как будто это случалось каждый день. Каждый день! Птицы должны были среагировать, если бы такая масса так стремительно неслась бы на нас, а они мирно пели. Конца света не будет. Немного отпустило сердце. Я стоял, не отрывая взгляда от местной луны. Действительно, небесное тело закрыло местное солнце, и наступила темнота. Замолкли птицы, и только небольшой ветерок играл в листве. Именно небольшой, а не ураган. Наконец-то я успокоился.

– Ощущение, что я ночую под мостом напротив супермаркета с огромной неоновой рекламой.– Полностью успокоившись, я сонным взглядом смотрел на мерцающие красно-синими бликами листья. Вскоре я заснул. Проснулся я от сильной боли в ноге и громкого хохота.

– Синьор, он, очевидно, накануне сильно надрался. Спит без задних ног.

– Сержант, зацепите его алебардой и вытащите. Будь он ивой или мертвый я хочу его видеть, кто это или что это.

– Хорошо, капитан.

За считанные секунды я вспомнил, что со мной произошло и хотел рвануть вперед через кусты, но, увы…. Вчера я даже и не мог представить себе такой ситуации, поэтому черного хода в моей спальне не было. Я подумал о защите от четырехногих хищниках, забыв, что люди еще опаснее. Я опять поплатился за собственную беспечность. Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли. Царапаясь и разрывая свою одежду о колючки, я был вынужден быстренько вылезти наружу, так как крюк алебарды недвусмысленно крутился около моих ребер. Наконец-то я вылез. Оцарапанные руки неприятно горели и саднили. Я наклонился и оттряхнул брюки, успев подумать: хорошо, что я в брюках, а не как обычно – в трусах. Ну и видок был бы у меня. Вот потеха. Я непроизвольно заулыбался.

– Ну и нахал! Ты перед кем стоишь, увалень.– Сильный тычок древком алебарды в плечо почти сбил меня с ног. Подняв голову, я сначала увидел красивую красную попону, расшитую золотыми и серебряными нитями. Потом бархатные сапожки с такими же узорами, как и покрывало на лошади. Потом, то ли длинный пиджак, то ли полупальто. Тоже красивое. И, наконец, вершина этого Божьего творения – голова. Темные, нет ни цвета вороного крыла, как пишут в любовных романах, а просто темные, ближе к черным, волосы. Пушистые, возможно, только сегодня утром вымытые, волосы слегка накрывали плечи. Красивые глаза. Во всем лице чувствовалась порода. Он наверняка нравится женщинам. И я, как мужчина, с чувством некоторой зависти, должен был это признать. Очередной сильный толчок в спину мало того, что ушиб позвоночник, но еще и заставил меня уткнуться лицом в колено этого холеного синьора.

– О, синьор, простите! Я только хотел, чтобы эта скотина поклонилась вам, как вы этого достойны, синьор. – Желая проявить свое служебное рвение, сержант опять пихнул древком. Но не тут-то было. Я повернулся корпусом, пропуская вдоль спины древко, потом захватил его левой рукой и дернул на себя. Удар в пустоту и плюс дополнительный рывок сделали свое дело, и сержант грохнулся мне под ноги. Кожаный ремешок, державший ножны меча, лопнул, и его оружие откатилось к моей ноге. Я спокойно поднял ножны и полуобнажил меч. Он был явно тяжеловат для меня. Я предпочитаю мечи японских самураев – они легче и по прочности не уступают. Презрительно осмотрев оружие, я отбросил его в сторону. С оружием, наподобие алебарды, мне приходилось тренироваться, но, если у меня в руках будет оружие, то меня моментально пристрелят из арбалетов, которые были у всех солдат за спиной. Но, как из алебарды сделать шест, или на спортивном языке – бо. И тут я обратил внимание на деревянное седло лошади. Как раз то, что надо. Рукой деревяшки я никогда не ломал, а так надо попробовать. Я опять демонстративно спокойно поднял алебарду и резко ударил концом древка по седлу, стараясь не поранить лошадь острием. Хрясть и наконечник обломился. Я аж вздохнул и опять не удержался от улыбки. Вообще, я что-то перестал контролировать свои эмоции. А это плохо. Это очень плохо.

– Синьор, у этого нахала сегодня слишком хорошее