она вновь разжижится и ее можно будет сцедить. Конечно процедура не из приятных, но болезнь не оставляла ему выбора. Чистая кровь, пусть даже и взятая у мертвого тела, отсрочит его кончину и позволит вывести мальчишек во взрослую жизнь.

– Я сделаю все необходимое, – настоятель обернулся к мальчишке, – ты можешь отдохнуть, я позову тебя на церемонию кремации, – осквернять память друга больше необходимо он не хотел, взятой крови будет более чем достаточно. А вот очистительный огонь поможет душе быстрей найти нужный путь.

Мирай кивнул, но со двора не ушел. Он сел, скрестив ноги, и погрузился в транс. Осознанность мелькнула во взгляде мальчишки лишь когда пламя, разведенное на том же постаменте в центре двора, поглотило тело наставника. Стоило огню угаснуть, он вновь ушел в себя. Зная характер праведника, настоятель запретил подходить к нему. Даже Игнару. Юный воин лишь издали наблюдал за застывшим без движения другом. Ровно через три дня Мирай поднялся и вышел на тренировочный плац.

Когда мальчишка появился на арене, наставник тут же выставил против него жестких бойцов. Не равных пацанят и не опытных, умеющих вовремя остановиться, тренеров. Нет, это были воспитанники предпоследних лет обучения. Познавшие вкус крови в настоящих боях и жестокие в своей неспособности контролировать агрессию. Новость быстро облетела Монастырь и поглазеть на зрелище сбежались все ученики. Как завороженные они смотрели как Мирай, просидевший без движения и воды трое суток, принял неравный бой. Старшие ребята окружили его. Оружия у них не было, но в этом не было необходимости. Они давно сами стали ходячим оружием. Жесткие удары сыпались один за другим. Праведник, ловкий и юркий словно большая кошка, уходил от них и разил в ответ. Но силы были неравны, да и не победа была целью…

Мирай стоял на коленях, ребята четырнадцати-пятнадцати лет окружили его. Ребра ныли, кровавая юшка заполнила рот, кожа на костяшках висела рваными лохмотьями. Колени тряслись, но неумение сдаваться заставило подняться. Багряная пелена закрыла обзор и последнее, что он заметил –кривая ухмылка парня, что вырубил его жестким ударом локтя, поддав напоследок коленом под дых. Позже этот самый парнишка стал его наставником и Мирай понял, что это был удар сострадания. А сейчас, на краю сознания мелькнула долгожданная уверенность. Он останется, потратит свою юность, но станет сильнее. Чтоб выжить в этом мире и найти способ изменить его.

…

Прошло три года.

…

– Ты же не хочешь удрать накануне посвящения? – прошипел Игнар в ухо другу.

– Конечно, нет, не говори глупости, – холодный голос Мирая чуть остудил пыл мальчишки, – если бы хотел, ушел бы давно… мне надо отправить сигнал. Просветы в буре все реже, даже сейчас небо очистится всего минут на пятнадцать, – праведник поднял глаза от рюкзака и, перехватив взгляд друга, твердо сказал, – надо идти.

– Ну, надо так надо, – Игнар уверенно кивнул головой, – но, если мы пропустим инициацию, знаешь где будут твои планы… ага, под хвостом у дикой ящерицы.

Ручных ящериц Мирай не знавал, он лишь улыбнулся и согласно кивнул.

Бледные багряные лучи солнца едва коснулись пустыни, что окружала Монастырь. Песок еще не обжигал, и ребята бодро бежали вдоль барханов. Встроенный маяк вел прямо в бункер. В тот день, когда Мирай утратил наставника, он был не в силах рассказать о находке. Промолчал и следивший за праведниками Игнар. Потом тайна сохранилась как-то сама собой. Ребята сделали сначала одну вылазку, потом вторую и так постепенно убежище древних стало их схроном. Многие технологии остались живы. Как они не потухли, ребята толком не разбирались. Поняли одно, бункер стоит на целой системе питания, что черпает сырую энергию откуда-то из недр земли.

Постепенно поверхность стала плавно уходить вверх, песок под ногами сменился твердой, покрытой трещинами, землей. Добежав до края тверди, ребята остановились на краю обрыва. Земля, образуя широкий пролом, резко уходила вниз. Падальщики, как и прочая разумная нечисть пустыни, были редкостью в этих краях. Сказывалась близость Монастыря. Но осторожность не раз сохраняла их тайну. Вот и теперь, прежде чем спуститься вниз, ребята оглянулись. Барханы пустыни безжизненно зависли в проступающей знойной дымке. А вот небо принесло угрозу.

– Беги! – голос Игнара прорезал утреннюю тишину, вслед за ним послышался режущий нервы клекот. Бледное ящероподобное тело заслонило добрую часть неба. Его перекрывали мощные кожистые крылья. От ящериц, что населяли пустыню, крылатую тварь отличал острый птичий клюв, им то он и клокотал. И ладно, если бы звук лишь трепал нервную систему, это можно и потерпеть. Но это был призыв для остальной, по большей части наземной стаи.

Мирай рванул прочь от обрыва. Тварь надо отвести подальше от бункера. Рухнув на дно, она привлечет ненужное внимание к ущелью. Падальщики имели просто нечеловеческий нюх на останки бывшей плоти. Игнар припустил следом. Обогнав друга на несколько шагов, мальчишка развернулся. Птицеящер завис ровно над головой. Ноги Игнара уперлись в песок. Короткий слегка изогнутый клинок выскользнул из ножен. Резкий замах и лезвие прошивает тонкую кожу на брюхе хищника. От яростного крика закладывает уши. Теряя равновесие, зверь камнем пошел вниз и упал прямо на Игнара. Второй клинок скользнул в руку мальчишки. Зажав огромный клюв, Игнар распорол горло зверя. Кровь хлынула из ран. Хрипя, тварь дернулась пару раз и затихала. Мирай присел на колени и прислушался. Никого. Стая не успела услышать зов разведчика.

– Пошли, вроде все чисто, – праведник позвал напарника, – времени мало.

– Эти твари опять мутировали, – слова жутким хрипом слетели с губ мальчишки и слились в стон. Праведник обернулся к другу и замер. Кровь хищника разъела прочную куртку и уже добралась до кожи. Мгновение… на свет проступили мышцы, ядовитая жидкость поползла дальше, оголяя кости.

– Святая обитель! – Мирай скинул рюкзак и тут же достал аптечку. Ее он всегда держал наверху. Вколов одну за другой пару ампул, он просто заморозил грудь друга. Яд тоже замерз и на какое-то время перестал действовать. Только дыра в груди никуда не делась. И надо ж было так попасть. Нет, чтобы кровь угодила на отросшие волосы Игнара. За последние три года он отпустил их ниже плеч и постоянно бахвалился перед братьями. Так нет, яд обещает добраться прямиком до сердца. Присмотревшись Мирай понял, что все не так уж плохо. Легкое голубоватое свечение вокруг раны говорило, что защита организма активировалась. Вот только ее не хватит, чтоб зарастить рану. На церемонию посвящения так не пойдешь. Хотя с Игнара станется заявиться на инициацию с дырой хоть в голове, хоть в… пятой точке. Не то чтобы