Потому-то и не обратил он сразу внимание на окружающую действительность – для него выстрелы и взрывы, тяжесть автомата на ремне и вещмешка за плечами, перебежки от одного укрытия к другому были привычны. Первое время под артобстрелом гитлеровцев он попросту не обращал на все это внимание, сознание сконцентрировалось на том, чтобы выжить, работали благоприобретенные на другой войне, но оттого не менее действенные, рефлексы. Только погодя Виктор обратил внимание на необычный вид собственного автомата и на одежду окружающих людей, будто бы на костюмированном шоу столь популярной в его временах военной реконструкции.

В какой-то мере боевой опыт и спецподготовка бойца штурмовой группы МГБ ДНР помогли ему сразу не потерять рассудок от таких ошеломительных перемен. Теперь же он тщательно обдумывал свое нынешнее положение.

Завершив чистку и смазку пистолета-пулемета Дегтярева, он снова поставил на место дисковый магазин. После достал из кобуры пистолет «ТТ», разобрал, прочистил и смазал и его.

– Пойду в столовую, а то жрать охота, – сказал Виктор, обращаясь к дневальному. Он достал из вещмешка кружку, миску и ложку. – Тебе принести чего-нибудь пожевать?..

– Не, я перед тем, как заступил, поел нормально.

– А кормят-то как? Пшенка – «дробь-шестнадцать»?

– Нет, нормально кормят, еще и добавку дают – что называется, от пуза! Не фрицам же оставлять… Вот и доедаем…

– Понятно…

* * *

В располагавшейся неподалеку столовой Виктор отстоял очередь и предъявил талон. По нему улыбчивая повариха положила внушительную порцию наваристого супа с мясом, а на второе – тушеной картошки, тоже с мясом. Кружка крепкого сладкого чая пришлась кстати серым октябрьским днем 1941 года. Поначалу Виктор удивился неожиданному изобилию, но потом припомнил слова дневального. Кроме довольно обильной порции ему выдали буханку хлеба и целую банку тушенки – неслыханное сокровище по тем временам!

В столовой было много солдат и рабочих. Приглушенные разговоры были однообразны: о том, что немцы на подходе и шахтерская стрелковая дивизия изнемогает в оборонительных боях. Об эвакуации, которая продолжалась с начала месяца. О якобы вражеских агентах, которые по ночам подают сигналы немецким бомбардировщикам, корректируют огонь гитлеровской артиллерии или устраивают диверсии на железной дороге. Было странно слушать почти такие же разговоры под практически такие же, несмолкающие ни днем, ни ночью раскаты артиллерийского грома. И гадать, слыша отдаленные «бахи»: наши – не наши…

Вконец измученный событиями дня, Виктор Ракитин вернулся в казарму и завалился спать тяжким свинцовым сном без сновидений.

* * *

Проснулся-очнулся Виктор оттого, что дневальный настойчиво тормошил его за плечо.

– А, что?..

– Подъем, через час – выходим на патрулирование.

Умывшись, Ракитин надел шинель, шапку, подпоясался ремнем с кобурой и подсумком, повесил на плечо автомат. На улице, у крыльца казармы уже строились отряды бойцов. Компания оказалась довольно пестрой, среди солдат ОРГКС были и такие, как Ракитин, пограничники, и милиционеры, и просто призванные красноармейцы. Многие из них оказались легкоранеными. Ни в тыл, ни на фронт они пока попасть не могли. А вот в комендантскую роту – вполне. Хотя рота – это слишком сильно сказано. Как прикинул Виктор, в подразделении насчитывалось едва ли больше полусотни солдат. Так, пара взводов, и это – на целый город!

Конечно, в отличие от современного Донецка город Сталино был существенно меньше, но все же весьма значительным по протяженности. К тому же вместо знакомых Виктору строгих кварталов новостроек были узкие кривые улочки шахтерских поселков по окраинам. Да и, естественно, даже студент-историк практически не ориентировался в названиях и расположении улиц «тогдашнего» – ставшего «теперешним» – Сталино.

– Равняйсь! Смирно!

Строй красноармейцев подтянулся, привычно выполнив уставные команды. Разговоры смолкли, теперь все внимание было обращено к старшему лейтенанту Сергею Ерохину.

– Еще раз повторю: ситуация в городе Сталино – сложная. На нас возложена задача по обеспечению сохранности имущества заводов, подготовленного к эвакуации. Также мы обеспечиваем социалистическую законность и порядок. Будьте особенно осторожны при проверке документов. По улицам бродят шайки мародеров и просто – «блатных». С этими – не церемониться! Все ясно?

– Так точно!..

– Старшина Самохвалов!

– Я!

– Твоя группа заступает на охрану железнодорожного вокзала. Особое внимание обратить на район складов. Взаимодействовать будешь с начальником ВОХР[5].

– Это с Семенычем?..

– Точно так, с ним.

– О, споемся!..

– Старший сержант Володин!

– Я!

– Охраняешь центр и район металлургического завода… – Инструктаж проходил своим чередом. Начался нудный и мелкий осенний дождь, как будто небу было мало ниспосланных людям испытаний. С запада протяжно бахала артиллерия. Отблески света из окон падали на сосредоточенные лица солдат, таких разных и таких одинаковых в своем стремлении защитить этот город. «Прямо как мы в Народном ополчении Донбасса», – подумал Виктор.

– Новоприбывший старший сержант Погранслужбы Ракитин поступает в распоряжение маневренной группы на огневое усиление.

– Есть!

Маневренная группа состояла из восьми человек и водителя, на ее вооружении был старенький, чуть ли не дореволюционный грузовик «Форд», мобилизованный на заводе. Но его неоспоримым преимуществом являлся порядком изорванный тент, который все же давал какую-никакую защиту от ветра, дождя и грязи из-под колес.

В казарме был установлен полевой телефон. Отсюда дежурный мог напрямую получить оперативную информацию из любого района Сталино. Старший лейтенант Ерохин имел возможность отслеживать обстановку в городе. Немедленно по вызову и должна была выезжать машина маневренной группы.

А пока, чтобы не мокнуть понапрасну под дождем, бойцы мангруппы коротали время в школьном вестибюле. За остальными солдатами приехали «полуторки» и развезли их на охраняемые объекты.

Ближе к двенадцати ночи раздался телефонный звонок – какие-то подозрительные личности были замечены в районе Смолгоры[6]. А рядом находятся склады и угольные шахты…

– Тревога! Маневренная группа – в ружье!

Через несколько секунд бойцы уже запрыгивали в старенький «Форд». «На грузовую «газельку» похоже», – подумал Виктор, забираясь под тент. Рядом усаживались прямо на дощатый пол кузова остальные солдаты маневренной группы. Вооружены они были укороченными карабинами Мосина, только у старшего лейтенанта на плече висел автомат «ППШ». Чихнул и завелся изношенный двигатель «Форда». Грузовичок покатил по опустевшим темным улицам Сталино. В октябре темнеет быстро, и город замирал до утра за темными от светомаскировки окнами, заклеенными крест-накрест полосами бумаги. Ракитин сидел у заднего борта и смотрел на эти темные, безжизненные улицы. Канонада на западной стороне города, там, где когда-то в будущем отстроят Донецкий аэропорт имени Прокофьева, заметно усилилась. За ближайшим терриконом прерывисто ухали наши зенитки, настороженно шарили по небу лучи прожекторов, выискивая в темном небе черные кресты.