– Благодарю вас за ваше неизменное гостеприимство, – сказал он и отвесил театральный поклон.

Молодой Георг щелкнул пальцами, подзывая стражника.

– Позаботьтесь о том, чтобы мастер Келл благополучно попал туда, куда ему нужно.

Затем, не проронив больше ни слова, он развернулся и зашагал прочь.

Королевские стражники оставили Келла на краю парка. За спиной темнел Сент-Джеймсский дворец, а впереди простирался Серый Лондон. Келл глубоко вздохнул и почувствовал в воздухе привкус дыма. Хотя ему не терпелось вернуться домой, нужно было уладить кое-какие дела, вдобавок после встречи с принцем-регентом Келлу захотелось чего-нибудь выпить. Поэтому он отряхнул рукава, разгладил ворот и направился в центр города.

Ноги сами понесли его через Сент-Джеймсский парк – по тропинке, петлявшей вдоль реки. Солнце садилось, воздух был свеж, осенний ветерок забирался под полы черного камзола. Келл подошел к пешеходному мостику через ручей, и сапоги негромко застучали по доскам. На мосту он остановился: за спиной – Букингемский дворец, освещенный огнями, впереди – Темза. Вода тихо плескалась под досками, Келл облокотился о перила и посмотрел вниз. Он медленно повел ладонью, и течение остановилось: вода застыла – гладкая как стекло.

Келл уставился на свое отражение.

– Не такой уж ты и красавчик, – говорил принц Ри каждый раз, когда заставал Келла перед зеркалом.

– Никак не могу наглядеться, – усмехался Келл, хотя вовсе не любовался собой. Он смотрел только на свой правый глаз. Даже в Красном Лондоне, наполненном магией, Келл был не таким, как все. Иным.

Где-то справа раздался звонкий смех, затем послышалось ворчание и еще какие-то приглушенные звуки. Келл расслабил руку – ручей внизу снова пришел в движение – и продолжил путь. Вскоре парк сменился лондонскими улицами, а вдали показалась громада Вестминстерского аббатства. Келл любил его и кивнул, как старому другу. Несмотря на копоть и грязь, хаос и нищету, этот город обладал качеством, которого не хватало Красному Лондону: стойкостью к переменам. Здесь ценили постоянство и усилия, которые приходится прикладывать, чтобы создать что-то прочное.

Сколько лет ушло на строительство аббатства? Сколько оно еще простоит? В Красном Лондоне вкусы менялись так же быстро, как времена года, и здания постоянно возводились и рушились, и снова возводились уже в новом облике. Магия все упрощает. «Порой даже слишком», – подумал Келл.

До́ма порой казалось, что лег спать в одном месте, а проснулся в совершенно другом. А здесь – вот оно, Вестминстерское аббатство, такое же, как всегда: огромное и величественное.

Келл прошел мимо него по улицам, запруженным экипажами, и выбрался на узкую дорожку, которая огибала двор настоятеля, окруженный замшелой каменной стеной, и бежала вперед, постепенно сужаясь. Она вела к таверне под названием «В двух шагах».

Дойдя до нее, Келл остановился, снял черный камзол с серебряными пуговицами и вывернул его слева направо, превратив в более подходящую обтрепанную коричневую куртку с высоким воротником и протертыми локтями. Келл надел ее, похлопал себя по карманам и, довольный своим внешним видом, вошел внутрь.

III

В небольшой таверне «В двух шагах» на первый взгляд не было ничего необычного: стены грязные, пол в пятнах, а ее хозяин, Бэррон, нещадно разбавляет спиртные напитки. Келлу это было хорошо известно, и тем не менее ему здесь нравилось.

Хотя у таверны, да и у ее посетителей, вид был самый затрапезный, она очаровывала тем, что по счастливой случайности или по какому-то умыслу всегда была на этом месте. Название, конечно, менялось, так же, как и напитки, но в этом самом месте и в Сером Лондоне, и в Красном, и в Белом всегда стояла таверна. Это не был источник силы в прямом смысле слова, как, например, Темза, Стоунхендж и десятки других менее известных магических маяков по всему миру, но все же нечто особенное – феномен, постоянная точка.

И когда Келл вел свои дела в этой таверне (как бы она ни называлась: «В двух шагах», «Заходящее солнце» или «Горелая кость»), он и сам чувствовал себя к ней привязанным.

Мало кто оценил бы этот феномен, разве что Холланд, если он вообще хоть что-то ценит.

Впрочем, даже если отбросить тайну постоянной точки, таверна ему нравилась как идеальное место для встреч. Сюда стекались те немногочисленные жители Серого Лондона, которые верили в магию, – чудаки, цепляющиеся за любые слухи и намеки. Их притягивало ощущение чего-то иного, чего-то большего. Келл тоже чувствовал этот зов, но, в отличие от простаков, знал, что именно его сюда тянет.

Разумеется, завсегдатаев таверны, искателей магии привлекало не только это непонятное чувство, но и сам Келл. По меньшей мере, слухи о нем. Молва – разновидность магии, и здесь, в таверне «В двух шагах», имя Келла появлялось на устах так же часто, как разбавленный эль.

Келл уставился в янтарную жидкость у себя в кружке.

– Здравствуй, Келл, – сказал Бэррон, доливая пива по самый край.

– Здравствуй, Бэррон, – отозвался Келл.

Больше они никогда друг другу ничего не говорили.

Хозяин таверны, высокий, широкий и крепкий, напоминал кирпичную стену, решившую вдруг отрастить бороду. Конечно, Бэррон повидал немало странностей на своем веку, но, видимо, они ничуть его не тревожили.

А если и тревожили, он этого не показывал.

Часы на стене за стойкой пробили семь, и Келл достал из поношенной коричневой куртки деревянную шкатулку размером с ладонь с простым металлическим замочком. Когда он открыл замочек и откинул крышку большим пальцем, шкатулка превратилась в доску для настольной игры с пятью желобками, в каждом из которых помещался символ стихии.

В первом желобке – комочек земли.

Во втором – немножко воды.

В третьем – песок, символ воздуха.

В четвертом – капелька масла, готового вспыхнуть.

А в пятом, последнем, – кусочек кости.

В мире Келла такие шкатулки служили не только игрушками. С их помощью проверяли, к какой стихии тянется ребенок и какая стихия подходит ему. Большинство детей быстро перерастали эту игру и переходили либо к заклинаниям, либо, как только оттачивали навыки, к более сложной работе со своей стихией. Такая шкатулка, «набор стихий», простая, популярная игра была практически в каждом доме в Красном Лондоне и, наверное, даже в деревнях за его пределами (хотя про них Келл не мог сказать наверняка). Однако в этом городе без магии игра была подлинной диковинкой, и Келл не сомневался, что его клиент будет доволен. Ведь этот человек был как-никак коллекционером.

В Сером Лондоне к Келлу обращались только два типа людей: коллекционеры и энтузиасты.

Коллекционеры – пресыщенные богачи. Их абсолютно не интересует магия – они не отличат целебной руны от знака приворота. Келлу нравилось иметь с ними дело.

А вот энтузиасты его раздражали. Они воображали себя настоящими магами и покупали магические безделушки вовсе не для коллекции, не для того, чтобы ими хвастаться, а чтобы их использовать. Энтузиастов Келл недолюбливал. Отчасти потому, что считал их попытки овладеть магией бесполезными, но самое главное – незаконная продажа магических предметов этим типам действительно ощущалась как преступление. Поэтому, когда к нему кто-то подошел и Келл, ожидавший увидеть своего коллекционера, заметил перед собой незнакомого энтузиаста, настроение у него резко испортилось.