Мечтой Арсения было добиться славы на литературном поприще — он писал стихотворения, поэмы, баллады, небольшие рассказы, ему удавалось их публиковать в малоизвестных газетках, но хоть до какого-то признания было очень далеко. Литературные критики его не замечали, и это угнетало Арсения. Можно было с помощью денег отца купить восторженные рецензии, но Арсений считал это ниже своего достоинства, он реально оценивал свои труды и понимал, что еще ничего стоящего не написал. «Сколько ни лей меда, полынь все равно будет горчить». Единственное, о чем Арсений решился попросить отца,  — представить его своему бывшему однокурснику, известному меценату, любителю муз, в чьем поместье на протяжении уже многих десятилетий собирался цвет творческой интеллигенции,  — Василию Васильевичу Тарновскому — младшему. В огромном имении Качановка со сказочной красоты парком в свое время гостил Николай Гоголь и будто бы даже читал там главы из «Тараса Бульбы»; композитор Михаил Глинка сочинил в Качановке музыку к волшебной опере «Руслан и Людмила», а Тарас Шевченко подарил тогдашнему хозяину поместья, Григорию Тарновскому, знаменитую картину «Катерина», в дальнейшем положившей начало музею произведений и предметов обихода народного кобзаря. И даже один из самых знаменитых художников того времени, Илья Репин, специально приезжал в поместье, чтобы ознакомиться с коллекцией старинного казачьего оружия и одежды, а позднее использовал это при написании своей картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» и ряда других полотен. Многие известные писатели, художники, музыканты считали за честь побывать в этом поместье, воспользоваться гостеприимством и хлебосольством радушного хозяина, любящего общение с творческими, талантливыми людьми. Это было даже своего рода визитной карточкой, возможностью привлечь к своей особе внимание — посредственностям путь туда был заказан.

Имение Тарновских Арсению чрезвычайно понравилось. Белое здание дворца окружал огромный ухоженный парк, на аллеях было установлено множество мраморных скульптур. С южной стороны дворца имелся спуск к большому пруду с двумя искусственными островами посередине, Дружбы и Любви, соединенными арочным мостиком, к пристани с лодками. Собиравшееся здесь общество было чрезвычайно интересным и разнообразным — художники, артисты, писатели, поэты, музыканты, меценаты. Многие в имении проживали месяцами, а то и дольше, даже почивали и после смерти, как похороненный здесь близкий друг Шевченко художник Григорий Честаховский. Да и Тарас Григорьевич, стараниями Василия Тарновского-старшего, едва не нашел тут свое вечное пристанище — это предложение мецената серьезно обговаривали друзья великого Кобзаря. И когда оно не было принято, Тарновский выделил крупную сумму на похороны и памятник Т. Г. Шевченко.

Здесь Арсений сблизился с художником Александром Акуловым и музыкантом Платоном Войтенко, постоянно бросавшими друг в друга ядовитые стрелы слов. Первое время Арсений недоумевал: что их сближает при взаимной нетерпимости друг к другу? Потом узнал — Анна!

Знакомство Арсения с Анной вышло неожиданным и курьезным. Вскоре после прибытия в имение Арсений забрел в здешние «Романтические руины» и поразился при виде мощных кирпичных стен невероятной толщины, как в настоящих крепостях, глубоких казематов с бойницами для орудий. В одном из подземных помещений он даже обнаружил вмурованные в стену кольца с обрывками цепей — возможно, здесь когда-то разыгралась трагедия.

В Арсении проснулся интерес историка. Отвечая на его вопросы, Александр сообщил, что на этом месте находился древний польский замок, разрушенный во время казацкого восстания.

— Как утверждает местная легенда,  — рассказывал Александр,  — здесь стоял замок-крепость воинственного шляхтича пана Войтека Рагузицкого, вассала князя Вишневецкого. Пан Войтек был храбрецом, незаменимым в бою, за что его очень ценил князь. Однако и в мирное время шляхтич буйствовал, держал при себе ватагу отчаянных голов, таких же, как и он сам, совершал набеги на близлежащие села, грабя дома и воруя женщин. Князь прощал ему такие «шалости», зная, что этот искусный воин в бою не подведет, а время было бурное, и войны следовали одна за другой. Но вот однажды Войтек украл невесту казака из Запорожской Сечи. И так случилось, что в этот момент казак приехал, чтобы повести под венец любимую. Узнав о злодеянии шляхтича, казак собрал своих побратимов и штурмом взял замок, убил изверга и перебил всю его шайку, однако девушку спасти не смог — Войтек, предчувствуя свою гибель, зарезал ее. Казак разрушил замок и вернулся в Сечь. Князь, узнав о воровстве чужой невесты и ее гибели, замок не стал восстанавливать, оставил лежать в руинах.

На следующее утро Арсений отправился к таинственным руинам, чтобы составить план раскопок, а затем испросить на это разрешение у хозяина имения — добрейшего Василия Васильевича. К своему удивлению, он обнаружил прогуливающуюся возле руин юную светловолосую девушку весьма приятной наружности. У нее был чуть вздернутый изящный носик, озорные голубые глазки, пухленькие губки и чистая свежая кожа, говорившая об отменном здоровье девушки. От неожиданности Арсений оробел, не знал, как себя вести с незнакомкой, а та, напротив, нимало не смущаясь, представилась первой:

— Я — Анна Ступачевская. Живу с родителями и сестрой по соседству, в селе Власовка. Василий Васильевич разрешил нам в любое время гулять по его чудесному парку. Вас я уже видела, правда, только издали. Вы гость или родственник Василия Васильевича?

Арсений представился. Вскоре они по-дружески беседовали, ощутив взаимную приязнь друг к другу. Когда Арсений рассказал Анне, что он задумал, та весело рассмеялась, заставив молодого человека смутиться. Он не мог понять, что смешного в его затее.

Анна пояснила свое веселье:

— Никакого замка здесь не было. Эти искусственные руины создали по задумке первого хозяина имения, фельдмаршала Румянцева-Задунайского, при обустройстве здесь парка. Так что в результате раскопок можно будет найти разве что инструменты рабочих, сотворивших это чудо.

Девушка очень понравилась Арсению, и он обрадовался, когда Анна пообещала провести его по парку — показать павильон, где сочинял музыку композитор Глинка. Арсений там уже побывал, но умолчал об этом — общение с Анной пробудило в нем неведомые до сего момента чувства. Душа его пела, внутри все кипело радостью, он ощущал необыкновенную легкость. Арсений был зачарован ее голосом, горделивой осанкой, природной грациозностью и плавностью движений, все это запечатлелось в его сознании с фотографической точностью. Прощаясь, они договорились встретиться на следующий день.

Встретив Александра, неторопливо прогуливающегося и беседующего с поэтом Артемом Лисицыным, Арсений сообщил, что «Руины» вовсе не остатки старинных сооружений — их создали, когда разбивали здесь парк. Александр молча выслушал его и невозмутимо произнес:

— Я это знаю. Думал, тебе будет интересно поковыряться в земле — может, что и нашел бы.

Лишь значительно позже Арсений узнал, что в легенду о злом Войтеке Кальницком свято верят местные жители, а на категорические возражения Василия Васильевича Тарновского заявляют: «Дыма без огня не бывает!» Возможно, археологические поиски на том месте не были лишены смысла хотя бы потому, что могли бы опровергнуть легенду или подтвердить ее правоту, но к тому времени Арсений влюбился в Анну и думал лишь об одном: как проводить с ней побольше времени. Благо Василий Васильевич по просьбе Арсения представил его отцу Анны — Дмитрию Петровичу Ступачевскому, человеку гонористому и своевольному, однако же отнесшегося к молодому человеку из богатой семьи фабрикантов весьма благосклонно. После этого Арсений имел возможность бывать у Анны дома, не в пример своим приятелям. Единственным недостатком Арсения в глазах Дмитрия Петровича было его недворянское происхождение, которое, правда, с лихвой компенсировалось состоятельностью семьи.