Начальнику штаба Южного фронта (через

Москву)

1. 5-я армия к течение 28.6.41 г., понеся большие потери, отошла на р. Стырь и к исходу 29.6.41 г. обороняет западный берег р. Стырь и р. Горынь на фронте:

31-й стрелковый корпус – Колки, Сокуль;

27-й стрелковый корпус – (иск.) Колки, Серники;

215-я и 131-я моторизованные дивизии – Езерко, Романувка;

9-й механизированный корпус – Хорлупы, Олыка;

19-й механизированный корпус – Тучин, Гоща;

124-я стрелковая дивизия – Сымонув, Милятын.

36-й стрелковый корпус перешел к обороне на фронте:

228-я стрелковая дивизия – Липа, Семидубы;

140-я стрелковая дивизия – Градки, Судобиче;

146-я стрелковая дивизия – Студзянка, Сапанув;

14-я кавалерийская дивизия – Бережце, Дунаюв.

Штаб 5-й армии – Костополь.

Противник стремится развить успех в направлениях: Владимир-Волынский, Ровно и Сокаль, Дубно, Острог.

2. 6-я армия отошла на рубеж Каменка Струмилова, Жулкев, Грудек Ягельоньски. Противник в течение 28.6.41 г. усиленно обстреливал артиллерийским огнем и бомбил Львов, его окрестности и боевые порядки войск.

Фронт Каменка Струмилова, Жулкев прикрывает 3-я кавалерийская дивизия с 491-м стрелковым полком 159-й стрелковой дивизии.

41-я стрелковая дивизия с частями 159-й стрелковой дивизии – Жулкев.

97-я стрелковая дивизия – восточнее Янув на подступах к Львов.

81-я моторизованная дивизия – Грудек Ягельоньски.

4-й механизированный корпус выведен в лес восточнее Львов.

Штаб 6-й армии – Рэмэнув.

37-й стрелковый корпус перешел к обороне на фронте Нв. Почаюв, Подгорце, Ожыдув.

8-й механизированный корпус:

34-я танковая дивизии ведет бой на западном берегу р. Иква у Дубно.

7 сд[4]и часть 12-й танковой дивизии находятся в Суходол.

5-й кавалерийский корпус (14-я кавалерийская дивизия и управление 5-го кавалерийского корпуса) обороняется на рубеже Кременец, Дунаюв.

15-й механизированный корпус ведет бой на фронте Станиславчик, Лопатын, Полонична.

3. 26-я армия (8-й стрелковый корпус):

173-я стрелковая дивизия занимает рубеж Грудек Ягельоньски, Чуловице.

99-я стрелковая дивизия – на рубеже (иск.) Чуловице, отметка 262.

72-я горно-стрелковая дивизия – на рубеже Волоша, Ураж.

Штаб 26-й армии – Миколаюв.

ШТАБ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА

ТАРНОПОЛЬ

29.6.41 20.00

Подписано: Баграмян[5]

Фронтовой очерк[6]

Он лежит передо мной на узкой госпитальной койке под серым суконным одеялом. Тяжело контуженный, с трудом ворочающий руками и ногами. Его лицо бледнее мела, под глазами черные круги, в русых волосах пряди седины, а ведь ему всего шестнадцать лет. Этот молодой парень, комсомолец Игорь Глейман, сын кадрового командира Красной армии был свидетелем настолько чудовищных преступлений фашистских извергов, что даже мне, взрослому мужчине, военному, видевшему много смертей, трудно представить себе весь ужас, через который он прошел.

Началось все ранним утром 25 июня. На мирный эшелон, эвакуирующий подальше от линии фронта детей и жен командиров Красной армии, набросились гитлеровские воздушные стервятники. Они не могли не видеть, что внизу нет ни одного военного, а только мирные советские граждане, женщины и дети, но негодяи не ограничились бомбардировкой, а с садистским наслаждением продолжали расстреливать из пулеметов спасающихся из горящих вагонов беззащитных людей.

Осколок бомбы чиркнул Игоря по голове, но, обливаясь кровью, он помогал своим товарищам укрываться от несущейся с неба смерти. Наконец фашистские самолеты, израсходовав весь боезапас, улетели. Вокруг пылающего на насыпи поезда лежали десятки убитых, стонали сотни раненых. Глейман, превозмогая боль, собрал вокруг себя немногих уцелевших, таких же молодых парней и девчонок. Вместе они принялись перевязывать пострадавших, используя обрывки рубашек и носовых платков.

Затем раненых начали переносить в ближайшую рощицу, чтобы укрыть от повторного налета. Но новая страшная беда уже подступала к ним по земле! Не успели юные комсомольцы отнести в укрытие несколько десятков наиболее пострадавших, как к догорающему поезду выехали несколько угловатых серых коробок – немецкие танки из прорвавшейся через линию фронта части 11-й германской танковой дивизии. Увидев легкую добычу, вражеские танкисты, не раздумывая, кинулись на советских людей, словно бешеные волки. Некому было оказать им сопротивление, и мерзавцы даже не стали стрелять – начали давить гусеницами израненных детей и женщин. Матери в отчаянии пытались своими телами закрыть детишек от надвигающейся смерти, но им не остановить было жуткую лязгающую стальную коробку, ведомую безжалостными убийцами. Танки, под хруст человеческих костей, продолжали перепахивать траками черную от крови землю.

Игорь, занимаясь устройством раненых в укрытии, не успел остановить расправу, он подоспел в тот момент, когда большинство палачей уже покинули место ужасающей бойни. Только несколько немецких солдат задержались, чтобы сфотографироваться на фоне растерзанных человеческих тел. Глейман вместе со своим другом Михаилом Барским сумели подкрасться к мерзавцам и заколоть их ножами в завязавшейся рукопашной схватке. Затем, завладев трофейным оружием и мотоциклом, молодые комсомольцы бросились вдогонку удирающим танкистам. И настигли их через несколько километров, когда фашисты наткнулись на бойцов Красной армии. В завязавшемся бою комсомольцы, используя эффект внезапности, атаковали гитлеровцев с тыла. Глейман метким выстрелом с пятисот метров попал точно в голову высунувшемуся из башенного люка немецкому офицеру. Это был полковник Ангерн, командовавший этой бандой кровавых убийц. Потом Игорь сумел вплотную подобраться к вражеской бронетехнике и забросать фашистов гранатами, но и сам рухнул, сраженный близким взрывом.