— Вы действительно считаете, что это дело рук фанатика? — спросил Трэгер.

— Такое возможно. И если бы был убит один человек, это, вероятно, соответствовало бы действительности. Государственный секретарь играл роль своеобразного громоотвода, оттягивающего на себя гнев всех тех, кто не хотел прямо критиковать его святейшество. Гибель охранника — случайность, лишь средство пробраться в закрытую для широкой публики часть Ватикана. Но вот из-за остальных смертей трагедия кажется гораздо более зловещей.

— Убийца был один?

— Определенно. Он зарезал охранника и, переодевшись в его мундир, прошел мимо швейцарских гвардейцев в папский дворец. Далее преступник выбросил в окно государственного секретаря, а затем и его помощника, молодого священника. После оставил форму в гардеробе, сменив на рясу и воротничок. Именно в таком виде он появился в Ватиканской библиотеке.

— Похоже, преступник хорошо ориентировался.

— Совершенно верно, очень хорошо. Единственный, кто видел его и остался в живых, — помощник главы Ватиканской библиотеки и архивов.

— Кардинала Магуайра.

Трэгер проанализировал цепочку убийств. Все преступления совершались быстро, четко и безжалостно. В духе самого Трэгера. Но вот нетронутый свидетель казался большой ошибкой.

— Они оба из графства Клэр, я имею в виду кардинала и Кроу. Как мне сказали, они были близки между собой.

— Прежде всего я поговорю с ним, — сказал Трэгер.

Родригес отвел взгляд, потер переносицу и снова тихо присвистнул.

— Он не горит желанием сотрудничать.

— Вот как?

— Сначала Кроу жаждал помочь, но одни и те же вопросы слишком долго испытывали его терпение.

— Понимаю. Мне нужно кое-что узнать. Несомненно, вы провели тщательное расследование. Изучили все улики. Почему же пригласили меня?

Это было очень важно. Трэгер приехал в такую даль не для того, чтобы выслушать отчет о закрытом деле. Что стоит за этими преступлениями? Почему в Ватикане решили, что Трэгер способен помочь?

Родригес глубоко вздохнул.

— Судя по всему, к случившемуся имеет некое отношение российский посол. Он настойчиво просил кардинала Магуайра передать правительству его страны кое-какие материалы из ватиканских архивов.

— Насколько я понимаю, он интересовался моим старым знакомым Али Агджой?

— Да, — мрачно усмехнулся Родригес. — Непрестанно.

— Тогда все ясно. Я подчищал то дело. Вам ведь переслали мой отчет о покушении?

— Да, как и материалы англичан.

— Убийство четырех людей — не лучший способ добраться до бумаг.

Родригес пожал плечами.

— Кроме отчетов о покушении, есть зацепки? С тех пор прошло столько времени. Слишком старые новости.

— Мы подозреваем, что убийства связаны кое с чем еще более древним, чем покушение на Иоанна Павла Второго.

Трэгер молчал.

— Что вам известно о Фатиме? — спросил Родригес.

— О дочери пророка Мохаммеда?

Родригес улыбнулся.

— Не о той Фатиме. Я имел в виду Португалию.

— Тысяча девятьсот семнадцатый год? — удивился Трэгер.

На Родригеса это произвело впечатление.

— У вас память, как у компьютера. Да, именно тогда троим крестьянским детям явилась Богородица.

— Вы уверены? Все это маловероятно. Я тут несведущ.

Родригес пожал плечами.

— Немногие улики, которыми мы располагаем, указывают именно на это.

Трэгер ждал разъяснений, молчание затягивалось. Родригес решил больше не распространяться.

Трэгер и не настаивал. Последняя версия не оправдывала его привлечение к делу.

Итак, они молча ели. Трэгер с удовольствием расправился с супом и с телятиной, а расторопный официант постоянно подливал вино.

— Вы оплатите счет? — Улыбка Родригеса вовсе не означала, что он шутит. — О командировочных в ЦРУ ходят легенды.

Вздохнув, Трэгер достал кредитку, выданную на подставную фамилию.

— Только запомните, в следующий раз платить придется вам.

Трэгеру приходилось жить в Риме, он неплохо владел итальянским. В конце семидесятых и в восьмидесятых, в самый разгар холодной войны и позже, во время краха Советского Союза, Трэгер напряженно работал в Ватикане. Именно он составил секретный доклад Центрального разведывательного управления о покушении на Папу Иоанна Павла II. Будучи представителем ЦРУ в Риме, Трэгер возглавил группу, расследовавшую обстоятельства дела. И ему совсем не понравилось то, что удалось раскопать. По мнению Трэгера, за веревочки дергали русские из КГБ.

Улики убедили Трэгера в том, что организовал покушение Зило Василев, болгарский военный атташе в Риме. В числе ниточек, сплетавшихся в доказательство того, что Али Агджа не являлся террористом-одиночкой, выделялся тот факт, что покушение на Папу было не единственным политическим преступлением Агджи. Первого февраля 1979 года Агджа убил Абди Ипекчи, редактора умеренной стамбульской газеты «Миллиет». В тот раз Агджа действовал по заказу радикальной группировки под названием «Серые волки», стремившейся дестабилизировать ситуацию в Турции.

Несмотря на то что Агджа нажимал на спусковой крючок в одиночку, от покушения сильно веяло террором, спонсируемым на государственном уровне. Еще тогда Трэгер догадался, что русских беспокоит популярный и деятельный Папа, уроженец Польши, непримиримый борец с коммунизмом. Как выяснилось впоследствии, беспокойство было ненапрасным.

Но все это осталось в далеком прошлом. СССР развалился, на его обломках расцвела демократия, а Папа Иоанн Павел II, несмотря на серьезное ранение, дожил до глубокой старости и умер своей смертью.

Трэгер уволился из управления пару лет назад. Он полностью посвятил себя деятельности консультанта по вопросам компьютерной безопасности, что было его прикрытием все годы службы, а в свободное время — это понятие в его графике появилось впервые — регулярно играл в теннис и гольф для поддержания формы. В конце концов, когда Трэгер уходил из ЦРУ, ему только-только стукнуло пятьдесят. Он надеялся, что впереди его ждут десятки лет нормальной жизни.

Все окружающие ощутили произошедшую с ним перемену.

— Вы теперь меньше разъезжаете по свету, — заметила Беа, секретарша, когда Трэгер попросил заказать билеты в Италию. — По делам или просто прогуляться?

— И то и другое, — ответил Трэгер, надеясь, что так и окажется.

Беа проработала у него столько, что называть точный срок было уже неприлично. Он частенько задумывался, что известно Беа о его тайной связи с правительством, но, разумеется, ее не расспрашивал.

Если Беа и знала что-то о теневой стороне жизни своего босса, то хранила это в секрете.