выпил воды из-под крана и пошлепал обратно в комнату. Но так и не лег, а продолжил шататься беспокойным призраком по квартире. Несколько раз выходил на лестничную площадку — лязгала железом входная дверь. Кажется, с кем-то говорил по телефону, даже повышал голос. Я еще подумала сквозь сон: похоже, у брата завелась девушка, любительница выяснять отношения по ночам.

Утром что-то переменилось. Это чувство накрыло меня с головой, как только я разлепила глаза и попыталась нащупать телефон, чтобы выключить будильник. Стас с очень странным выражением лица смотрел в окно, рассеянно прижимая к груди скомканную рубашку.

— Ты себя нормально чувствуешь? Может, больничный возьмешь?

— А? — Брат обернулся на звук моего голоса. На его подбородке проступила сизая щетина, глаза запали от недосыпа. — Да нет, все нормально.

— Смотри, всех денег не заработать.

Стас вяло кивнул и скрылся в ванной, откуда сразу донеслось фырканье и звук льющейся под сильным напором воды. Я сползла с дивана, натянула футболку и штаны, включила чайник. В шкафчике нашелся растворимый кофе, в холодильнике — четыре яйца. А в мусорной корзине, куда полетела битая скорлупа, — пачка квитанций и конвертов с извещениями, увенчанная письмом… я сощурила глаза, присматриваясь… от нотариуса из Москвы. Адрес везде стоял батин, значит брат по-тихому вытащил квитанции из почтового ящика и оплатил наши долги. Спасибо ему за это. А то электричество нам уже как-то раз отрубали, пришлось неделю жрать и мыться при свечах. Притомила эта сраная романтика страшно, не хотелось бы повторения.

Пока я готовила завтрак, вполуха слушая новости по радио, брат успел порезаться бритвой, разбить мыльницу и споткнуться о мою спортивную сумку, брошенную в коридоре. Обычно он страшно ругался на раскиданные по квартире вещи, но в этот раз промолчал.

— Тебе сколько ложек?

— Две. Нет, лучше три и без сахара, — брат устроился на неудобной табуретке для гостей, словно опасаясь садиться со мной на один диван.

Я разлила кипяток по фарфоровым чашкам с позолоченным ободком. На пузатом боку каждой красовалась искусная миниатюра: на одной дева, томно возлежащая на берегу озера, на другой пастушка с ягненком на цветущем лугу. Сервиз достался нам от бабушки. В детстве я могла часами его разглядывать, придумывая истории про нарисованных персонажей. Дева у озера ждала рыцаря, а пастушка на лугу — серого волка, но не злого, а доброго, как в сказке про Ивана Царевича. Пожалуй, если представить мою жизнь в виде комикса, страница с чашками была бы самой красивой.

Стас принялся уныло расковыривать яичницу. Его свежевыбритый подбородок прирос к груди, а взгляд примагнитился к растекшемуся желтку, где кончик вилки выводил задумчивые кренделя. За следующие десять минут он ни разу не поднял головы, предоставив мне возможность досконально изучить наметившуюся на затылке раннюю плешь.

— Ты чего? — спросила я, не зная, как сформулировать мысль точнее.

— А? — опасливо вскинулся Стас и тут же улыбнулся. — Все хорошо. А почему ты спрашиваешь?

Несмотря на широченную улыбку, едва уместившуюся на худощавом лице, в вопросе проскользнула тревога. Я напряглась еще сильней.

— Странный ты какой-то сегодня.

— Просто сложный период на работе. Но все будет хорошо. Как учеба?

— Стас, очнись, какая учеба? Я школу закончила, а в институте занятия начнутся только в сентябре.

— Да-да-да, чего это я… — брат зашелся мелким неприятным смехом. — Горжусь тобой, такая взрослая.

Вместо ответа я пожала плечами и в два глотка допила кофе, торопясь закончить странный завтрак.

— Тебе, наверное, деньги нужны? На, держи, отцу только не давай. Лучше продуктов купи.

Я бросила недоверчивый взгляд на две купюры по тысяче рублей каждая. Неуверенно протянула:

— Спасибо. С чего это?

— Да ни с чего, ты же моя сестра.

— А можно я тогда твою гитару возьму на денек?

По лицу Стаса скользнуло кислое выражение, через мгновение сменившееся все той же сомнительной улыбкой.

— Бери, конечно!

Ну дела… Как-то все это подозрительно, но надо пользоваться моментом. Неизвестно, когда в следующий раз брат проявит подобную щедрость. Тем более, сегодня одноклассница Вика отмечала день рождения, гитара могла пригодиться. Еще вчера я не хотела идти на праздник, но раз появились деньги на приличный подарок, почему бы и нет? Скоро я уеду, новая жизнь вытеснит из памяти школьные коридоры, актовый зал со старым пианино и все до единого знакомые лица. Вика была одной из немногих девчонок, кто всегда относился ко мне нормально. Мне захотелось попрощаться.

Покончив с завтраком, я обулась, подхватила спортивную сумку и поудобнее пристроила за спиной тряпичный чехол. Бросила короткий взгляд в зеркало, заправив за ухо прядку косой челки. Кинула брату:

— Пока, я пошла!

Стас выполз из кухни, оперся о дверной косяк и бросил на меня затравленный взгляд.

— Саша…

— Что?

Брат промолчал.

— Я люблю тебя, сестренка. Помни об этом.

Я смущенно улыбнулась, не зная, что сказать.

— Удачи тебе на работе!

— Спасибо, — брат окончательно скис, втянул голову в плечи и захлопнул дверь.

Большую часть дня я слонялась без дела. До обеда тренировалась в зале, после приняла душ и перекусила в столовке. Ближе к вечеру прогулялась в центр за подарком для Вики. Ее отец владел единственным в городе магазином бытовой техники, семья была обеспеченной, так что выбирала долго. Это мне что ни подари, хоть крем «Бархатные ручки», хоть, блин, скатанные в рулончик носки — все пригодится. Остановилась на легком голубом шарфике, под цвет глаз. Вика красивая: тоненькая, с пышной копной золотисто-рыжих волос и лукавыми ямочками не щеках. Все парни из нашей параллели были в нее влюблены. Странное дело, но я никогда не завидовала чужой красоте, хотя сама являлась полной ее противоположностью. Где у Вики плавные изгибы, там у меня острые углы. У нее волнистые локоны ниже лопаток и бронзовая от загара кожа, у меня — мальчишеская стрижка, черные росчерки бровей на бледном угловатом лице.

Ровно в семь вечера я надавила кнопку звонка, стоя на лестничной площадке перед Викиной дверью. Одноклассница открыла не сразу, я даже успела забеспокоиться и посмотреть на часы, думая, что перепутала время. Наконец, дверь распахнулась и на пороге показалась счастливая и раскрасневшаяся именинница в легком шифоновом платье до колен. За ее спиной виднелся огромный, словно облако, букет белых роз. Я присвистнула, Вика проследила за моим взглядом и еще гуще залилась румянцем. Я бы в такой ситуации стала похожа на помидор, а ей даже шло.

— Проходи, ты почти что самая первая! Предки уехали на дачу, оторвемся! Иди в гостиную, я скоро присоединюсь.

Я вручила подарок, проговорила положенные поздравления и потопала к накрытому