– Как я могу уважать тебя, Кейн? – холодно бросила Бруни. – Да ты последний человек на земле, заслуживающий уважения. Ты – ничто, слышишь меня? Ты просто кусок...

Бруни не успела закончить. В одно мгновенье Кейн оказался рядом, прижимая ее к стене. От страха у девушки перехватило дыхание. Она как завороженная смотрела на него, не в силах пошевелиться. А потом... потом он приблизился к ней и поцеловал.

Бруни пыталась сопротивляться, но вдруг почувствовала, что тает от его теплых ищущих губ. Как будто кто-то вдруг разжег в ней пламя, потухшее много лет назад. Но ведь, в конце концов, именно с Кейном она впервые познала сладость страстного поцелуя.

От его близости у нее дрожали колени. Бруни не могла понять, почему так происходит, и ничего не могла с собой поделать. Она пылко целовала Кейна, хотя всего минуту назад сказала ему о том, что презирает его. Бруни готова была уже позабыть обо всем на свете, но тут Кейн отстранился.

Несколько секунд она непонимающе моргала. Придя в себя, с отвращением вытерла губы рукой и, гневно сверкнув глазами, взглянула на Кейна.

– Даже не пытайся проделать это снова! – бросила девушка, злясь не то на него, не то на себя. – Да кем ты себя возомнил?

– Я твой жених. Через две недели ты станешь моей женой. И вместе с кольцом получишь меня в мужья. Я не потерплю никаких возражений.

– Надеюсь, у тебя большой запас снотворного? – съязвила Бруни. – Не знаю, как иначе ты сможешь заставить меня спать с тобой в одной постели.

– Не ожидал от тебя такого драматизма, – усмехнулся Кейн. – Я стану для тебя ключом к успеху, Бруни. Это я гарантирую.

– Ты, конечно, надеешься, что я соглашусь на твой безумный план?

– Не просто надеюсь. Я рассчитываю на это. Все твои сомнения скоро развеются. Просто поговори с отцом. – Кейн отворил перед девушкой дверь. – Надо раз и навсегда покончить с этим.

Бруни засомневалась. У нее возникло такое чувство, что если она выйдет сейчас через эту дверь, то у нее начнется совершенно новый жизненный этап.

Кейн приподнял бровь, будто насмехаясь над нерешительностью девушки, чем снова вызвал ее злость.

Бруни сделала глубокий вдох, вздернула подбородок и гордо прошествовала в холл. Девушка чувствовала на себе его взгляд. Она могла с уверенностью сказать, что на лице Кейна играет самодовольная улыбка.

Родители расположились в зеленой гостиной. Отец стоял у окна и смотрел на великолепный вид, открывающийся оттуда. Мама сидела на одном из диванов, нервно сцепив руки в замок, Бруни осторожно закрыла за собой дверь. От неожиданного щелчка Гленис вздрогнула, а Оуэн Мерсер повернулся и посмотрел на дочь.

– Что здесь происходит?! – с горячностью воскликнула Бруни, давая наконец волю эмоциям.

Мать тут же начала хныкать.

– Заткнись, Гленис, – скомандовал отец, пренебрежительно взглянув на жену. – Сейчас не время для истерик. Это ничего не изменит.

Бруни ненавидела, когда отец так обращался с матерью, но сейчас она была слишком захвачена своими собственными переживаниями, чтобы указывать ему еще и на это.

– Это правда? – обратилась девушка к отцу. – Кейн Капрулас завладел всем состоянием семьи?

– Да... – Оуэн Мерсер нервно сглотнул.

– Но... как? – в недоумении Бруни захлопала глазами. – Как такое могло случиться?

– Я совершил ошибку, – признался отец, избегая смотреть в глаза дочери. – И не одну. Не то чтобы они были очень серьезными. Но со временем они все навалились на меня и...

– И что же это за ошибки?

– Долги.

– Сколько ты должен?

Отец назвал сумму, и Бруни беспомощно опустилась на ближайший диван. Ее будущее было сейчас предопределено. Кейн приехал за ней. Именно ей придется платить по счетам.

– О боже...

– Кейн узнал об этом и поспешил воспользоваться возможностью, чтобы отомстить. Я ничего не смог сделать, чтобы остановить его.

В комнате повисла тишина.

– Он предложил решение всех наших проблем, – осторожно начал Оуэн Мерсер.

– Неужели? И ты согласился на его предложение, папа?

– Дорогая... – начала Гленис.

– Я сказал, не вмешивайся! – рявкнул мужчина. – Кейн Капрулас богат, – снова обратился он к дочери. – Я, конечно, не хотел бы, чтобы ты выходила замуж за этого... хлыща, но его состояние все компенсирует.

– Думаешь, деньги значат для меня все? Ты что, не понимаешь, что ты наделал? Ты продал меня!

– Ты можешь поступить гораздо хуже.

– Хотела бы я знать как! – закричала Бруни, вскочив. – Я ненавижу этого человека! Он преступник, или ты забыл эту маленькую деталь?

– Все мы совершаем ошибки, Бруни.

– Не могу поверить, что ты говоришь мне об этом! Это ведь ты отправил его за решетку. А теперь хочешь, чтобы твоя единственная дочь вышла замуж за этого омерзительного преступника!

– Хватит истерик! – отрезал Оуэн Мерсер. – Мне хватает твоей матери.

– Это у меня-то истерика? Нет. Мне противен весь этот фарс! Я не выйду замуж за Кейна Капруласа. Это мое последнее слово. – Бруни уверенно направилась в сторону двери, но тут отец заговорил снова:

– Тогда мы с матерью проведем остаток жизни в тюрьме.

– Да что ты такого сделал? – спросила Бруни, повернувшись к отцу. – Убил кого-то?

– Я не желаю посвящать тебя в подробности. Тебе это не понравится.

– Думаю, при сложившихся обстоятельствах я смогу выдержать все что угодно.

– Я не хочу расстраивать твою мать.

– Ты всю жизнь обращался с ней как с вещью, не понимаю, почему вдруг ты стал таким заботливым.

– Не смей говорить со мной в таком тоне, юная леди, – прошипел Оуэн Мерсер.

– Я уже не маленькая девочка, которую можно наказать за непослушание, – парировала Бруни, припомнив, сколько раз отец наказывал ее. – Мне двадцать семь лет, едва ли ты сможешь что-нибудь сделать мне.

– Ты заслужила, чтобы Кейн Капрулас стал твоим мужем, – проворчал отец. – Тебе нужен кто-то жестокий и расчетливый, чтобы заставить тебя повиноваться.

Бруни никогда не думала, что ненавидит отца до такой степени. Сейчас она готова была убить его.

Девушка всегда знала, что Остин был его любимчиком. Оуэн Мерсер воспитывал его по своему образу и подобию. Он гордился сыном и хотел в один прекрасный день передать ему все свое состояние. А Бруни давно ушла из дома. И теперь навещала родителей лишь изредка, да и то из-за мамы.

– Значит, моя судьба решена? – спросила Бруни, украдкой взглянув на мать.