— Опять эта дура звонит, задолбала уже, — сказал Генри и отключив телефон откинул его в сторону.

— Ой, и не говори, меня тоже раздражает. Кстати, она уезжает на год в школу какую-то учится, так что мне пришлось ей наврать, что типа я еду с ней. Но на самом деле я буду с тобой целый год, мой сладенький, — сказала Тиффани и притянула его к себе и стала жадно целовать.

Это было последней каплей. Я тихонько приоткрыла дверь и ступила внутрь, врубила на всю мощность свет и, уставившись на них, облокотилась об дверной косяк. Они подняли глаза и округлили их, что один, что второй.

— Милая, а что ты тут делаешь? — спросил Генри и встал с кровати.

Уже милая?

— Грейс, ты все не так поняла, — сказала Тифанни.

— Не так все поняла, значит? Получается, теперь моя бывшая лучшая подруга врет мне и приходит к моему парню в тот же день, когда сказала, что мы вместе, хоть в огонь и в воду. Получается никакой дружбы никогда и не было?

— Ты меня напрягаешь, ты чего такая спокойная? — спросили они оба.

— Да уж, но от тебя я Генри такого точно не ожидала. Кувыркаешься с этой идиоткой. Значит, никакой любви тоже никогда не было. А я дура верила вам. А вы мне нож в спину, — сказала я и подошла ко окну.

Взяла вещи Тиффани и, открыв окно, выкинула их. Она ничего не сказала. Потом я подошла к Генри и влепила ему пощечину.

— Оставайтесь с этим грузом на плечах на всю жизнь, а я пойду дальше. Надеюсь, вас больше не увижу никогда. Пока, отморозки! — договорив, я спокойно вышла из его дома, поймала такси и поехала домой.

Слез много не было, так только всплакнула немного, и все. Странно, значит, все-таки я его никогда и не любила, если бы любила, то убивалась бы о нем. А так, спокойно еду домой, как ни в чем не бывало. Больно только от того, что они мне просто вставили нож в спину, а я об этом узнала только сейчас. Этот нож, видимо, был долго там, просто я его не замечала. Душа ранена, но время лечит.

Как только наступило утро, я сразу поднялась и побежала к сестре в комнату. Мила всегда спит допоздна, поэтому сегодня могла опоздать на сдачу экзаменов. Я ворвалась в комнату, и увидела очень странную картину: моя сестра сидела в розовом платье до колена, на каблуках и красилась вовсю. У меня аж рот открылся от удивления.

— Ты как…тут, что ты? Что?! — не могла подобрать слов я.

— Что, Грейс, удивлена? — спросила сестра и повернулась ко мне лицом.

— Как ты встала так рано? Да еще и успела собраться? Ты точно моя сестра или тебя подменили пришельцем?

Она засмеялась.

— Грейс, я просто встала пораньше, чтобы успеть до собирать вещи и успеть собраться на экзамены, — сказала она.

— На тебя это не похоже.

— Ой, все хватит пустых разговоров, уже восемь, быстро собирайся и поедем на экзамены. Ты меня можешь отвезти? А то, у меня же еще нет прав. Было как-то лень идти учиться в автошколу, — попросила она.

Я только кивнула и пошла в ванную. Посмотрев в зеркало, я отступила пару шагов назад, так как испугалась этого человека в зеркале. Это я? Волосы запутаны, лицо опухло, губы потрескались. Надо быстро умыться и привести себя в порядок, а то всех людей распугаю.

После всех проведенных процедур, я стала похожа на человека, а, когда подкрасилась, так, вообще, на красотку. Как умывание и косметика делают людей красивее. Конечно, я и без косметики красива, но подчеркнуть черты лица, было приятно.

Спустившись вниз в черном топе и джинсах того же цвета, я увидела, стоящую на пороге, сестру, которая сгорала от негодования.

— Ты, где ходишь? Мы сейчас опоздаем, — сказала она с злостью и нетерпением на лице.

— Да, все идем, идем. Нейт, мы ушли! — крикнула я, и мы вышли из дома.

Ехали мы в школу на черном Ford. Я вела машину, а Мила сидела и смотрела в тетрадь, видимо, что-то повторяла. Она так волновалась, я видела это по ее рукам, они тряслись, а глаза бегали в разные стороны. Я очень хорошо знаю ее, и поэтому в курсе, когда она волнуется, а когда злится.

Мы доехали до школы и вышли из машины, шли по зеленому саду к дверям школы, мимо бегали ученики, садовники косили газон.

Я осталась ждать Милу возле кабинета. Прозвенел звонок, и все ученики побежали в классы, а я осталась одна в пустом коридоре, который окутан душераздирающей тишиной.

Через часа два из кабинета выходит с горем на лице Мила.

— Что не сдала? — спросила я взволнованно.

У нее натягивается улыбка.

— Я сдала на А! — вскрикнула она и стала прыгать от счастья.

Я подключилась, мы прыгали и смеялись, радовались, как сумасшедшие.

— Я так рада за тебя, — сказала я. — Стоп, а как тебе удалось, выучить программу за несколько классов?

Она отпрянула и перестала улыбаться. Потом отодвинула волосы и указала на ухо. Оттуда торчал наушник.

— Ты сжульничала?! — вскрикнула я.

— Тсс. Не кричи. Ты зла?

— Нет, подожди, а кто тебе диктовал? — спросила я и заглянула ей в глаза.

— Подруга.

— А почему ты меня не попросила? — спросила я и сделала театральный вид обиженного человека. — Я, что тебе не сестра?

— Сестра, конечно, просто я боялась, что ты запретишь с наушником идти на экзамен, и не поможешь мне.

— Что за чушь? Я в любом бы случае, тебе помогла, — сказала я.

— Правда?

— Да. Ладно, пойдем, а то нас уже Нейт заждался, — сказала я и не заметила, как мы пришли к машине.

Приехав домой, я припарковала машину в гараж, и пошла выносить свои вещи из комнаты в коридор, тоже самое делала и Мила. Нейт стоял на пороге дома и наблюдал за этим. Иногда мне казалось, что он плачет.

Через часа два, мы и пообедали, и вынесли чемоданы, и стали ждать родителей на пороге дома. Их все не было.

— Где же они? Неужели они не успеют? — спросила я.

— Не волнуйся, скоро приедут, — сказала Мила.

И вот, показалась машина родителей. Они подъехали к дорожке дома и вышли.

— Ну, что, готовы к путешествию? — спросила мама.

— Не очень, — призналась Мила.

— Если бы еще знали куда едем, — добавила я.

— Узнаете все, когда приедете, — сказал папа.

— А можно мне с ними? — спросил Нейт.

— Нет, — ответил твердо отец. — Ты еще маленький. Будет тебе 18, тогда и поедешь.

Мы еще немного поговорили, и через пару минут подъехала машина. Джип белого цвета, с тонированными стеклами. Интересно.

Мы стали прощаться. Я обняла маму и папу, а потом Нейта. Мила сделала тоже самое. Родители пустили слезу, а Нейт, вообще, расплакался.