— А тот юрист, что сочиняет кроссворды, мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Тогда попробуйте «алименты», — сказала Памела, хитро улыбаясь.

Билли Мэй с довольным урчанием вписала буквы в клеточки, а когда шасси самолета коснулось земли, подмигнула Памеле.

— Вы только что заработали бесплатное пиво. Надеюсь, в интерьерном деле вы так же хороши, как в кроссвордах.

Памела подошла к человеку в форме, державшему плакатик с золотой рельефной надписью: «Памела Грэй, "Рубиновый башмачок"». Прежде чем она заговорила, мужчина отвесил ей короткий изящный поклон и спросил с сильным британским акцентом:

— Мисс Грэй?

— Да, я Памела Грэй.

— Очень хорошо, мадам. Я заберу ваш багаж. Прошу, будьте так любезны, следуйте за мной.

Памела пошла за ним, и ей пришлось поспешить, чтобы не отстать от провожатого, уверенно пробиравшегося сквозь толпу людей, наполнявших аэропорт, к выходу, где их ожидал лимузин. Памеле захотелось остановиться и, разинув рот, рассмотреть как следует потрясающий старый «роллс-ройс», но она молча скользнула на сизое кожаное сиденье, едва успев поблагодарить провожатого, прежде чем тот захлопнул дверцу машины.

— Добро пожаловать, мисс Грэй!

Низкий голос раздался совсем рядом.

От неожиданности Памела подпрыгнула. Из тени к ней наклонился мужчина, протягивая огромную мясистую руку. Когда Памела машинально взяла ее, хрустальные лампочки по обе стороны салона мигнули.

— Я, как вы понимаете, Э. Д. Фост. Но вы должны называть меня Эдди.

Придя наконец в себя, Памела любезно улыбнулась и крепко пожала руку заказчика. Первым ее впечатлением от Э. Д. Фоста было — уж очень он огромный. Конечно, когда они договорились о работе, Памела немедленно отправилась в ближайший книжный магазин и купила несколько его романов, так что фотографии видела. Но изображения на задней обложке ничего не говорили о размерах этого человека. Он заполнил собой все пространство напротив нее, напоминая Памеле Орсона Уэллса или постаревшего Марлона Брандо. Его волосы, густые и черные, были связаны на затылке в хвост. Шелковая рубашка с длинными рукавами тоже была черной, как и широченные брюки и блестящие кожаные ботинки. Хотя литератор и заплыл жиром, черты его лица были все еще привлекательны, а вот возраст… Памела понимала, что ему где-то между тридцатью и пятьюдесятью, но вот сколько именно, определить не могла. Он наблюдал, как она изучала его, — карие глаза насмешливо светились, как будто он давно привык быть центром внимания и наслаждался этим.

— Рада наконец встретиться с вами, Эдди. И прошу вас, зовите меня Памелой.

— Памела, отлично. — Он неожиданно постучал рукояткой трости, изображавшей голову дракона, в полуопущенное стекло, отделявшее салон от водительской кабины. — Можно ехать, Роберт.

— Хорошо, сэр.

Длинный лимузин мягко тронулся с места.

— Надеюсь, путешествие не слишком вас утомило, Памела, — сказал писатель.

— Нет, это был всего лишь короткий перелет от Колорадо-Спрингс.

— Значит, вы не будете против того, чтобы сразу приняться за работу?

— Нет, я буду рада начать прямо сейчас. Значит ли это, что вы уже выбрали стиль, который предпочли бы видеть в своем доме? — с любопытством спросила Памела.

Этот эксклюзивный автомобиль немало говорил о вкусах и финансовых возможностях Эдди… у Памелы голова пошла кругом от открывавшихся перспектив. Это будет настоящая выставка! Она может создать фантастический рай, подходящий для отдыха короля выдумки!

— Да, я выбрал. Я точно знаю, чего хочу. Я нашел это прямо здесь, в этом волшебном городе. А вам нужно только сделать копию.

Эдди снова постучал тростью в стекло:

— Роберт, отвези нас во «Дворец Цезаря»!

— «Дворец Цезаря»? Разве это не какое-то казино?

Эдди улыбнулся, и складки на его лице углубились.

— Вот почему вы отлично подходите для этой работы, Памела. Вы никогда не бывали в Вегасе и потому увидите все свежим взглядом — взглядом, способным по-настоящему одобрить и оценить уникальную обстановку, которую мне хочется создать в доме. Да, вы правы. «Дворец Цезаря» — это и казино, и отель. Но на самом деле, если не считать некоторых элементов оформления бассейна, я хотел обратить ваше внимание не на сам дворец; скорее, меня интересует зона отдыха и торговли, что примыкает к нему. В «Форуме» кроется некая магия, и мне хочется, чтобы вы ее воссоздали для меня.

— Торговая зона?

Памела подумала, что ослышалась. Неужели он хочет, чтобы его дом для отдыха — да и вообще какой бы то ни было дом — был похож на торговую зону?

— Вы увидите, дорогая. Вы увидите. — Эдди ткнул толстым пальцем в серебряную корзину со льдом, в которой стояло несколько бутылок. — Не хотите ли глоточек шампанского «Пелегрино»?

— «Пелегрино»? Пожалуй. — Памела чувствовала, что ей нужно слегка встряхнуться.

Дом, похожий на торговую зону. Вот уж странное требование… Вообще-то, конечно, Памеле было не привыкать к странным требованиям заказчиков. С тех пор как она три года назад основала «Рубиновый башмачок» и собственную студию дизайна, больше всего ей нравилось, обладая полной свободой, обслуживать необычных заказчиков и помогать тем клиентам, которые имели свое представление об уютном, со вкусом обставленном доме. И пока Эдди наполнял шампанским хрустальные бокалы, Памела вспоминала самую первую заказчицу, пришедшую в «Рубиновый башмачок», — Саманту Смит-Сиддонс. Мисс Смит-Сиддонс, бывшая миссис Смит-Сиддонс, желала полностью обновить дом площадью в восемь тысяч квадратных футов, после того как с треском вышибла из этого самого дома мистера Смит-Сиддонса, которого случайно застала, когда он занимался сексом с помощницей по офису, девицей двадцати одного года от роду. К несчастью для мистера Смит-Сиддонса, на нем в тот момент было еще и дамское белье, красные туфли и светлый парик, и этот факт его многочисленные клиенты — а мистер Смит-Сиддонс владел самой большой сетью похоронных бюро в Колорадо — могли бы счесть весьма тревожащим, если бы он всплыл в ходе скандального бракоразводного процесса. Но привязанность мистера Смит-Сиддонса к женскому белью не стала достоянием общественности, и мисс Смит-Сиддонс за свою тактичность была вознаграждена соответствующим образом. Обратившись в «Рубиновый башмачок», она объяснила Памеле, что не потерпит никаких цветов, кроме разных оттенков белого, потому что желает все начать заново и хочет чистотой цвета смыть грязь своего замужества. Не растерявшись от такого причудливого ограничения, Памела сосредоточилась не столько на цвете, сколько на текстуре разных материалов. Она использовала старые, побелевшие от мытья деревянные полы, а также стильные осветительные приборы, легкие намеки на оттенки розового, жемчужного и оловянного среди белизны снега и лунного света. Конечный результат оказался настолько впечатляющим, что «Рубиновый башмачок» удостоился статьи на первой странице «Архитектурного дайджеста».