– Очень приятно, – пискнула Алиса, поправляя очки в толстой черной оправе и утыкаясь в планшет, готовясь делать записи.

– Взаимно, – холодно сказала Маргарита и села на оставшийся свободным стул.

Здоровяк Ковальский занял дальний угол напротив неё по левую руку от своего шефа. Все трое внимательно уставились на Марго, отчего ей стало не по себе.

– Полагаю, вас уже ввели в курс дела? – спросил Ряховский.

– Не совсем, – честно ответила Марго.

– Ваш отец был найден мертвым сегодня утром в своей квартире. Повешенным в петле. Похоже на самоубийство.

– Но у вас есть основания сомневаться?

– Я много работал с вашим отцом, Марго, – сказал Ковальский, сложив крепкие руки на широкой груди. – Он был отличным сотрудником, а самое главное – психически устойчивым. Для тех, кто имел счастье с ним работать, было шоком узнать, что он наложил на себя руки. Поэтому мы хотели для начала побеседовать с вами, чтобы убедиться…

– Мой отец довольно часто проходил психиатрические и психологические освидетельствования, – перебила его Марго. – Как и любой сотрудник Федеральной службы. И ни одно из них ничего подобного не показало, иначе бы его уволили.

Альберт Ряховский смерил её недовольным взглядом. Он явно был человеком старой закалки и не терпел современную молодежь за её излишнюю своенравность.

– Проблема в том, что ваш отец не выходил на связь с нами последние два месяца, – мрачно проговорил Ряховский. – Вам об этом что-нибудь известно?

– Со мной он не выходил на связь еще дольше, – с легкой ноткой вызова проговорила Марго. – Поэтому мне об этом ничего не известно.

– Он вам не звонил? Не писал? – настороженно спросил Ковальский.

– Ни разу с тех пор, как… – Марго замолчала, подавляя слезы. Она не хотела казаться слабой перед этими людьми. Достаточно было того, что видел Ковальский на фудкорте. – Как умерла моя мать.

– Значит, вам ничего не известно о том деле, над которым он работал?

– Ровным счетом ничего, – покачала головой Марго.

– Что ж, тогда это тупик… – пробормотал Альберт, поднял голову и уставился в пространство над макушкой Марго.

– Я все зафиксировала, Альберт Рудольфович, – подала голос Алиса.

– Молодец, – махнул ей Ряховский. – Присовокупишь к материалам дела.

– Почему вы сомневаетесь, что это было самоубийство? – недоуменно спросила Марго. – Видно же, что он повесился!

Перед её мысленным взором снова предстало то фото. Крюк от люстры, к нему примотан самодельный канат из простыней, на полу виден опрокинутый стул. Отец висит в петле в полуметре от пола. Лицо посинело и опухло.

– Есть еще кое-что, – проговорил Ковальский, поглядывая на своего начальника.

Тот уловил его взгляд и молча кивнул, но с явным неудовлетворением. Ковальский взял у Алисы портфель, открыл его и достал еще пару фотографий. Он протянул их Марго. На первой был виден дальний участок стены за спиной покойника. Вся поверхность была исчерчена странными письменами. Местами обои были содраны, проглядывали участки голого бетона. Создавалось впечатление, что символы лихорадочно наносили друг поверх друга. Словно у писавшего было слишком много текста и недостаточно места на целой стене, и он стал писать одни символы поверх других. И только один из них четко проступал на фоне остальных. На втором фото он был заснят крупным планом.

– Вам этот символ ни о чем не говорит? – спросил Ковальский.

Марго с удивлением уставилась на фото и нахмурилась. Качество снимка не особо позволяло разобрать детали, но рисунок был непростой. Она задумалась на минуту. Было ясно лишь одно: ей нужно попасть в квартиру отца, если она хочет разобраться в произошедшем. Федералы просто так её туда не пустят до окончания следствия.

– Похож на египетский иероглиф. Фото не очень четкое, – проговорила она. – Я изучала символику в университете. Мне было бы проще, если бы я увидела изображение вживую. К тому же я могу подсказать, что изменилось в квартире, если это поможет.

Она не особо надеялась, что её уловка сработает. Марго корила себя, что вышло довольно топорно. Девушка внимательно следила за каждым движением сотрудников ФСБ. На секунду ей даже показалось, что это все розыгрыш и они ненастоящие: настолько странно они себя вели. Ряховский и Ковальский отошли в дальний угол и шептались, Алиса стояла рядом и молча слушала.

Через минуту они повернулись к Марго, Ряховский сказал:

– Мы возьмем вас на место происшествия. В ближайшее время туда подъедет наш приглашенный эксперт. Он расскажет нам о символе, а вы – о состоянии квартиры.

– А в ней много чего изменилось?

– Вы даже не представляете, – ответил Ковальский. – Мне кажется, вы её не узнаете.

Маргарита Романова не была в квартире отца на Большой Рижской улице уже несколько лет. Она прекрасно осознавала, что ввязалась в непростую игру, когда солгала федералам (так она решила звать их про себя), что сможет подсказать им, как изменилось жилище отца и что пропало. Всю поездку от торгового центра она сидела в сером БМВ, за рулем которого был Ковальский, словно на иголках, но изо всех сил не подавала виду.

Она никогда не доверяла коллегам отца по работе. Ни на йоту. Федеральная служба безопасности Российской Федерации всегда была для неё конторой таинственной и жестокой. И в один прекрасный момент её опасения подтвердились.

Это они во всем виноваты…

Эта мысль распаляла её грудь, заставляла чаще и гневнее дышать все время поездки. Марго прикладывала невероятные усилия, чтобы её лицо оставалось каменным.

Из-за них умерла мама…

Чтобы не думать об этом, она попросила у Алисы снова взглянуть на фото символа в квартире отца.

Существо с головой неизвестного животного. В руке у него то ли символ вечной жизни Анкх, то ли жезл Уаз, атрибут богов древнеегипетского пантеона. И все изображение заключено в картуш – прямоугольник с закругленными углами и горизонтальной линией внизу, означавший, что помещенные внутрь символы являются частью имени собственного.

Фотография хоть и была цветная, но определить, чем был нанесен на стену символ, Марго с уверенностью не могла. Она изо всех сил надеялась, что это просто темно-красная краска, а не кровь отца.

Зачем ему рисовать древнеегипетский символ на бетонной стене собственной квартиры? Почему именно египетский? Марго пыталась вспомнить, увлекался ли её отец Древним Египтом когда-нибудь, но в памяти было пусто. Или это как-то связано с его нынешней работой?