Маргарита снова взглянула на египетский символ на стене. Почему именно он так четко выведен? Какое значение он имел?

– То есть вы хотите сказать, что все это проделал посторонний человек? – удивилась Марго.

– Вас что-то смущает? – снисходительно спросил Ряховский. – Дело вполне себе элементарное. Осталось найти подонка и все.

– Но какое место в вашей версии занимают эти символы на стенах?

– Их нанес убийца, – невозмутимо ответил командир группы.

– Но ведь четко видно, что многим из них довольно много времени. Их рисовали днями, если не неделями. И слишком уж много сложностей, чтоб замести следы. Мало сымитировать самоубийство, так еще и перетащить всю мебель в другую комнату, содрать обои, нанести символы… Когда он умер?

– Хм-м-м, берете быка за рога, да? – ухмыльнулся Ковальский.

– По предварительным данным, смерть наступила около часа или двух ночи, – робко ответила на её вопрос Алиса.

– Тогда по вашей версии, все эти действия убийца должен был проделать ночью, – сказала Марго. – Он бы наделал столько шума, что местные бабушки полицию бы с ума свели звонками. А я многих знаю и часто общалась раньше – те еще шпионки со стажем. Это невозможно.

Ряховский сдвинул брови, его лоб прорезали морщины. Он обменялся с Ковальским взглядами. Подчиненный улыбнулся уголками губ:

– Я же тебе говорил, что он прав. Из неё мог бы выйти неплохой следователь.

Ряховский лишь хмыкнул и сказал:

– Тогда вы склоняетесь к версии самоубийства, Маргарита Владимировна? Хотя сами же подтверждаете, что ваш отец не имел склонностей к суициду?

– Нет, я… Точно не знаю… Мне кажется, тут все не так просто…

А еще мне кажется, что вы от меня что-то скрываете…

Штефан Ратцингер переступил порог квартиры убитого, пребывая в смешанных чувствах. С одной стороны, он всегда был несколько брезглив и не горел желанием пересекаться с покойником. А с другой, не каждый день получаешь приглашение от Федеральной службы безопасности поучаствовать в расследовании гибели их сотрудника. Тем более при условии, что затрагивается твоя специальность.

Он нарочно нацепил свой лучший костюм, подчеркивавший его аристократичную стройную фигуру, чтобы казаться чуть более солидным.

Ратцингер вспомнил, как, когда он входил в подъезд, мимо провезли каталку с черным мешком. Он проводил тело взглядом и поскорее поднялся по лестнице. Оказавшись в квартире погибшего, немец миновал первую, малую комнату, доверху заваленную мебелью, посудой и прочими предметами быта. Хозяин, казалось, свалил все в неё не глядя. Во второй комнате, большей по площади, наоборот, вещей почти не было, отчего она визуально казалась просто огромной, а шаги каждого человека гулко отдавались в пустоте.

Когда он вошел, из комнаты удалилась пара криминалистов и переместилась в кухню, что была дальше по коридору. Внутри осталось четверо: трое федералов и девушка. Её лицо выражало задумчивость и настороженность одновременно. Самый старший из федералов, сухопарый и высокий, первым обратил внимание на вошедшего и протянул ему руку:

– А, товарищ Ратцингер, вот и вы! – он пожал ладонь приглашенному эксперту. – Как добрались?

– Все было прекрасно, спасибо, – проговорил Ратцингер, стараясь, чтобы голос не звучал подобострастно. Он еще с молодости побаивался кэгэбэшников. – Меня встретили у отеля и сопроводили сюда.

Альберт Ряховский, начальник следственной группы, представил его своим коллегам, Александру Ковальскому и Алисе Марковой, а также девушке – Маргарите Романовой, дочери погибшего.

– Примите мои соболезнования, фройляйн, – проговорил Ратцингер учтиво.

Маргарита его как будто не слышала.

– Вы тот самый приглашенный эксперт?

– Да, это я, фройляйн.

– Вы немец? – удивилась Романова.

– Я иммигрант. Мои предки родом из Германии, но отец переехал в Россию. Здесь он встретил мою мать, и вот теперь я россиянин. Но я никогда не забывал о своих немецких корнях.

– Занятно… – пробормотала Маргарита и замолчала. – А в какой области вы эксперт, господин Ратцингер?

– Я эксперт в области египтологии. Моей специализацией являются прежде всего искусство и мифология.

Ратцингер окинул взглядом помещение, в котором они собрались. Вид комнаты его неприятно поразил: отсутствие мебели, ободранные стены, исписанные символами… Под подошвами хрустело битое стекло.

Майн гот, во что меня втянули?

Он обернулся к одной из длинных стен комнаты. Среди нагромождения символов выделялся один, обведенный в картуш.

– Вы ведь по этому поводу меня вызвали? – спросил он у Ряховского. – Вот этот знак?

– Да, в телефонном разговоре вы сказали, что знаете его смысл. Как и утверждал наш источник.

Ратцингер приблизился к стене и вгляделся в изгибы выведенных линий.

– Когда вы прислали мне то фото, у меня были сомнения. Но теперь я точно уверен.

Он выпрямился и обернулся к собравшимся, словно это была его аудитория на лекции.

– Это эмблема организации, существование которой тысячи лет считалось мифом. Но полагаю, сегодня можно признать, что они официально заявили о себе.

– Что это за организация? – спросила Марго. – Я никогда не видела такой эмблемы.

– А вы и не могли её видеть, фройляйн. Эти господа очень трепетно относятся к конспирации. Они называют себя Орден Сета.

– Согласно легендам, Орден Сета – это древнеегипетское тайное общество, зародившееся еще в те далекие времена, когда миром правили божества. Эту эпоху принято называть Эрой богов. Если верить данной теории, то египетские боги отождествляют неких реальных правителей, наделенных невероятным могуществом, с которых впоследствии были списаны мифологические персонажи, такие как Ра, Гор, Осирис, Исида, Сет и многие другие. Братство было создано изначально как орден жрецов, поклонявшихся Сету и продвигавших в массы идеи египетского бога хаоса и разрушения, впоследствии ставшего олицетворением мирового зла.

– Почему он стал персонификацией зла? И что это вообще за бог? – поинтересовался Ковальский у эксперта.

– Ух… – крякнул Ратцингер. – Вы совершенно не знакомы с египетской мифологией, я полагаю?

– Только пару фильмов про мумию смотрел, – пожал плечами здоровяк и ухмыльнулся.

Ратцингер с досадой закатил глаза к потолку, а затем опустил взгляд.

– Понятно. Будем считать, что не знакомы. Тогда, полагаю, стоит начать с небольшой предыстории.

Египетский бог хаоса и разрушения, Сет, изначально почитался как могучее олицетворение сил природы, проявлявшихся в стихийных бедствиях вроде урагана, наводнения, землетрясения, а чаще всего – песчаной бури. Но после того, как он стал героем мифа, по сюжету которого убил своего брата Осириса, чтобы завоевать трон, произошла демонизация его образа. Однако члены Ордена Сета все равно продолжали почитать своего бога как могучего воина и мудрого, сильного правителя. Он олицетворял собой мужское начало природы, символизировал мужскую сексуальную силу. Но чем сильнее становился культ Осириса, тем больше Сету отводилась роль местного аналога Люцифера – злого и беспощадного. Даже само слово, по версии некоторых неортодоксальных филологов, христианское имя «Сатана», или «Шайтан» у мусульман, произошло путем преобразований и адаптаций египетского «Сет-Ан» – буквально «бог Сет».