– Тебя это задело?

Она собралась было ответить, но тут рядом с их столиком появился явно куда-то торопившийся официант. Она вскинула руку, совсем как уличный регулировщик. Официант подчинился, повинуясь решительности этого жеста или чему-то неуловимому в выражении ее лица.

– Простите, это не мой столик. Но я могу позвать официанта, который его обслуживает.

– Я хочу, чтобы вы ответили на один вопрос.

– Видите ли, я занят и спешу…

– Нет уж, погодите.

Официант и Этрих как по команде сделали одно и то же: уставились на нее во все глаза.

– Что такое «Бог в шоколадной глазури»?

– Виноват?

– Один из десертов, указанных в меню. Видите? «Бог в шоколаде». Что это означает? – И она провела пальцем под одной из строчек в меню.

Официант с выражением крайней озадаченности на лице слегка наклонил голову, чтобы лучше разглядеть слово, на которое она указывала. Прочитав его, он с силой хлопнул себя по подбородку:

– О, это опечатка! Это следует читать как «Боб в шоколадной глазури», а вовсе не Бог! Надо будет немедленно доложить Акумару. Бог в шоколаде! Подумать только!

Официант умчался, а Этрих и Коко взглянули друг на друга, но не произнесли ни слова. Молчание затягивалось, и наконец он весело сказал:

– Ты, похоже, оказала Акумару услугу.

Но она качнула головой:

– Сомневаюсь, что они тотчас же бросятся перепечатывать меню. Но я не могла это так оставить. Признайся, тебя ведь удивила моя реакция?

Лгать было бессмысленно, это ее рассердило бы, поэтому он пожал плечами и нехотя сознался:

– Я не слишком религиозен. И знаешь, честно говоря, увидав это название в меню, счел его довольно забавным.

Лицо ее, обычно такое подвижное, словно окаменело. Впервые за все время их знакомства он не мог определить, что оно выражало. Но тут она подняла глаза на что-то находившееся позади него.

– Винсент?

Обрадованный тем, что этот неприятный разговор неожиданно прервался, Этрих вскинул голову, оглянулся и узнал в человеке, стоявшем за его стулом, Бруно Манна. Они служили в одной компании, часто вдвоем ездили в командировки и почти дружили. Бруно выглядел потрясенным.

– А-а, привет, Манн. Как дела?

– Я… Винсент, это правда ты?!

– Как видишь. Да что это с тобой?

Они не виделись всего несколько недель, но на лице Манна и в тоне его голоса было столько искреннего удивления, как если бы Этрих явился в «Акумар», неожиданно прервав долгое космическое путешествие.

Все еще продолжая таращить на Винсента глаза, Бруно прикоснулся к щеке двумя пальцами правой руки и недоверчиво покачал головой. В глазах его застыло выражение боязливого изумления. Но тут он перевел взгляд на Коко. Она глаз не отвела.

– Бруно, познакомься, это Коко Хэллис.

Они пожали друг Другу руки, но как-то машинально, безучастно, не улыбнувшись друг другу, не произнеся ни слова приветствия. Между ними не возникло даже малейшего намека на взаимный интерес. В этот миг раздался звонок телефона Этриха. Он вынул его из кармана и бросил взгляд на дисплей, чтобы узнать, кто звонит. Китти? Бывшая жена звонила, только если случалось нечто экстраординарное. Как правило, с детьми. Извинившись, он поднялся и вышел на улицу. Он повернулся спиной к окну ресторана, поднес мобильный к уху, а другое плотно зажал пальцем, чтобы приглушить окружающий шум.

– Алло.

– Винсент, это я, Китти.

– Привет. Что случилось? У вас все в порядке? – Он всегда старался держаться с ней дружелюбно.

В голосе его, когда он с ней говорил, проскальзывали нотки смирения, если не подобострастия. Он по-прежнему был к ней расположен, и многое в ней ему очень нравилось, но она его ненавидела. И всегда будет ненавидеть за то, что он сделал с ней и с их совместной жизнью.

– Винсент, только что произошла невероятная вещь. Не знаю, почему это она позвонила мне. Он ведь был твоим другом, а не моим. Я его почти не знала.

Этриху очень хотелось вернуться в ресторан, к Коко. Но, несмотря на свое нетерпение, он улыбнулся. Уж что-что, а поговорить Китти любила. Но в глазах Этриха это лишь прибавляло ей очарования. За годы брака он научился, сохраняя на лице выражение благожелательного внимания и интереса, уноситься мыслями к другим предметам и полностью отключаться от ее болтовни. При этом он вовремя подавал реплики, согласно кивал или отрицательно мотал головой. Так и теперь, слушая ее вполуха, он повернулся лицом к ресторанному окну и заглянул сквозь него в зал.

И увидел, к немалому своему удивлению, что Бруно сел за столик рядом с Коко и вступил с ней в оживленную беседу. Коко отчаянно жестикулировала, то и дело тыча указательным пальцем в грудь Бруно Манна. Со стороны казалось, что она его за что-то отчитывает. Бруно выглядел пристыженным. Он то виновато опускал голову, то вдруг вскидывал ее и обращал взгляд на Коко.

– … умер. Взял да и умер. Представляешь? Он ведь наш ровесник!

Этрих при этих ее словах снова полностью включился в разговор.

– Что? Кто умер, Китти? Я не расслышал. До чего же связь плохая. Кто умер?

– Бруно Манн. От сердечного приступа. Мне только что звонила его жена. Хотела тебя известить, но позвонила почему-то мне. Знает ведь, что мы в разводе…

От потрясения Этрих в буквальном смысле потерял дар речи. Да и все остальные чувства разом ему изменили. Он только и мог, что с силой сжимать и разжимать веки, словно ему запорошило пылью глаза. Он позабыл даже, что по-прежнему держит мобильный возле уха.

– Винсент?

– Я… Китти… Я… Перезвоню.

Он прижал ладонь ко лбу и крепко зажмурился. Он слышал теперь рев моторов, визг тормозов, но воспринимал все эти звуки словно сквозь какую-то преграду.

– Да что это с тобой? Вот не знала, что вы с Бруно были так дружны, – сочувственно проговорила Китти.

– Я перезвоню, – повторил он и отсоединился, прежде чем она успела ответить.

И продолжал смотреть на мобильник на своей ладони, словно тот мог ему как-то помочь. А может, и впрямь позвонить кому-нибудь и спросить: что мне теперь делать? Да и в любом случае, что ему, Этриху, следовало сделать в этой ситуации? Вернуться в ресторан? И как вообще умерший человек может находиться за ресторанным столиком и рассуждать о чем-то с Коко? Что, если просто сбежать отсюда? Но и этого ему делать не хотелось. Ему ничего не хотелось. И менее всего – смотреть через окно на Коко, на то, что там у них с Бруно происходит. Однако именно это он и сделал.

Бруно Манн ушел. Коко осталась одна и, приблизив к губам высокий бокал с красным вином, оглядывала зал. В конце концов она заметила Этриха, улыбнулась и жестом пригласила его подойти. Мертвец ушел. Но куда? Этрих мог бы, усевшись на свое место, спросить ее о чем они говорили вдвоем, пока его не было. При этом ему следовало бы соблюдать осторожность. Бруно мог вернуться, и кто знает, чем это кончилось? Но уж кем-кем, а трусом Этрих не был. Сжав в ладони серебристый мобильник, как будто это был талисман, способный защитить его от злых духов, он заставил себя взяться за ручку двери, открыть ее и войти в зал «Акумара».