как люди. Репортеры из газетенок искали ответы на вопросы, которые им лучше было не задавать, пока Триады вежливо не просили их заткнуться к чертовой матери.

Я всегда ненавидела угрожать мирным жителям, но в противном случае они бы задали неправильные вопросы не тому человеку и погибли бы. Или еще хуже. И вопреки распространенному мнению, есть вещи похуже смерти.

— Да, но тогда мы не были фрилансерами, помнишь? — сказал он.

— Он кажется безобидным, — поделился Лео.

— Да, — ответила я, — и роза тоже, пока не проткнет тебя шипом.

— Люди часто натыкаются на шипы.

Я начала возражать, но не знала, что сказать. Хорошо, что он не мог видеть выражение моего лица, иначе узрел бы мое замешательство.

— В любом случае, — возразил Вайят, — мне не нравится, что он расспрашивает о Чалис или Руфусе.

— Так сообщи о нем Триадам и покончим с этим, — предложила я. Мне не очень понравилась идея, но не могла предложить другого варианта. Я не горела желанием быть объектом расследования частного детектива.

Он вздохнул и засунул руки в карманы джинсов. — Думаю, нам стоит уйти отсюда.

Лео еще раз взглянул на надгробие своего сына, затем неловко повернулся и пошел обратно к машинам. Его машина была припаркована на дорожке перед машиной Вайята. Мы не разговаривали, и меня это вполне устраивало. Десятки мыслей вихрем пронеслись в моей голове — вопросы о том, что нас ждет дальше, что будет с Вайятом, который застрял в каком-то подвешенном состоянии с Триадами. Его не уволили, но и не разрешили уйти. А меня считали мертвой (снова). Город все еще восстанавливался после резни в Паркер-Палас, и люди задавали вопросы. Заголовки в газетах пестрели разными версиями: от буйства местной банды до утечки газа, которая свела всех в театре с ума и они начали убивать друг друга.

Все, что мы защищали всю свою жизнь, начало рушиться.

Земля задрожала под моими ногами, вибрация прошла по моим ступням, ногам, вплоть до груди. Я споткнулась и замерла. Вибрация была настолько слабой, что я не сомневалась, что мне это померещилось. Словно это самое тихое землетрясение и прошло за считанные секунды.

— Ого, — пробормотала я.

— Ты тоже это почувствовала? — спросил Вайят. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от своей машины и смотрел в точку прямо над моей головой, но достаточно близко.

— Да, я это почувствовала.

— Почувствовала что? — спросил Лео.

— Небольшое землетрясение. Вы этого не почувствовали?

— Нет.

Я видела по его лицу, что он не лгал. Так почему мы с Вайятом это почувствовали?

— Тогда, наверное, это пустяк, — сказал Вайят.

Я нахмурилась, но не стала настаивать. Это не стоило обсуждать в присутствии Лео.

— Думаю, что мне пора идти, — произнес Лео. — Нет смысла торчать здесь весь день, когда мне нужно преодолеть столько миль.

Мое сердце забилось быстрее. Я не хотела, чтобы Лео оставался, так бы беспокоилась о его безопасности, но и не желала, чтобы он уходил. Он спас мне жизнь и сохранил мой странный секрет. Я никогда не знала своего собственного отца, и хотя у Лео было множество недостатков, в конце концов, он любил своих детей.

Но в мое мире он никогда не был бы в безопасности. Мы говорили об этом в течение долгих часов и, наконец, согласились, что покинуть город было меньшим из двух зол.

— Хотел бы я увидеть твое лицо, чтобы попрощаться.

— Это небезопасно, — предостерег Вайят.

Я могла бы ударить его по руке за эти слова, но сдержалась. — Вам не обязательно уходить. Но мы все знали, что Лео это сделает.

Он посмотрел в мою сторону. Я переместилась так, чтобы он смотрел мне в глаза. — Спасибо, что была его другом, — сказал Лео. — Ты сделала для него больше, чем я когда-либо мог.

Ирония в его словах ударила словно кулаком. Как отец, Лео дал Алексу жизнь. Как его друг, я забрала ее. Я познакомила его со своим ужасающим, страшным миром, а затем и со смертью.

Я дотронулась до его лица. Лео вздрогнул от неожиданного контакта, затем расслабился. Я хотела обнять его, но не сделала этого. Мне нужно его отпустить. — Прощайте, Лео. Берегите себя.

— Ты тоже, Эви Стоун. — Он обошел невидимую меня, затем пожал Вайяту руку. — Позаботься о ней.

— Я сделаю это, если она мне позволит, — пообещал Вайят.

На этот раз я все же стукнула его по плечу. От удара ткань его рубашки зашуршала. Каким-то образом он поймал мою руку в свою и нежно сжал ее. То, как его пальцы сжимали воздух, несмотря на то, что я чувствовала тепло его прикосновения, выглядело немного нелепо.

Губы Лео изогнулись в задумчивой улыбке. Он хотел покинуть город и ехать на север, мимо гор. Там было несколько симпатичных городков. Я надеялась, что он найдет новое начало, которое хотел. Он забрался в свою машину. Двигатель чихнул и через мгновение ожил. Мы наблюдали, как он ехал по узкой дороге, которая вилась через кладбище, пока машина не скрылась из виду.

— Это было не землетрясение, не так ли? — спросила я.

— Не обычное. — Вайят снова сжал мою руку, потом отпустил ее и открыл дверь машины. — Вибрация, которую я почувствовал, шла не из-под земли, Эви. Это пришло откуда-то из глубины.

— Что ты имеешь в виду? — Я скользнула на пассажирское сиденье.

Он забрался внутрь и захлопнул дверь. Нахмурился, сжав губы. Я ненавидела этот взгляд. — Это было не во внешнем мире. Это внутренняя дрожь, которую чувствовали только ты и я — два одаренных человека, Эви. Я думаю, что-то происходит в Первом пределе.

Глава 2

Первый Предел — это не только огромное подземное сообщество фей, эльфов, гномов, пикси, дриад и сильфов — существ, которых чаще называют фейри или дивным народом, но это еще и своего рода портал. Не знаю точно, что находится по ту сторону, кроме изгнанных демонов и источника магии в нашем мире, но его охраняют фейри. Они удерживают демонов — Испорченных — от перехода в наш мир, и они союзники людей. Ну, по крайней мере, были ими в течение десяти лет, что Триады действуют.

Мы с Вайятом оба почувствовали дрожь, а это означало, что она как-то связана с Разломом и нашей связью с магией. Только у нас не было возможности связаться с Первым Пределом, чтобы разведать, что происходит. Он находился за много миль от города и глубоко под землей. Кроме путешествия по глотке тролля, я знала только один путь, но у нас нет