Бенгальские крестьяне времен Рамакришны отнюдь не причисляли себя к изощренным богословам. Они вряд ли сумели бы изложить свои верования словами, но дух учения им был понятен в совершенстве. В Камарпукуре хватало храмов в честь разных божеств и каждый верующий поклонялся не одному, так другому. Деревенская жизнь была размечена религиозными праздниками и постановками спектаклей из жизни богов. Даже дети играли в странствующих монахов, в священные обряды или разыгрывали сценки из преданий о богах. Сельчане никак не составляли общину святых, но религия была частью самого их существования, она вносила в их души ощущение упорядоченности и доверия вопреки житейским трудностям. Крестьяне верили в Бога, они не боялись жизни и не слишком тревожились по поводу будущего. Многое из того, что мы в силу нашей изощренности так усложняем, они воспринимали просто.

На случай, если написанное мной покажется уж слишком пасторальным, чтобы быть правдой, я должен признать, что бенгальская деревня подчас страдает от постыднейшего гнета: от произвола крупного – сравнительно крупного – землевладельца. В этих глухих местах мелкие тираны способны становиться всевластными. Бывали даже такие, кому безнаказанно сходили с рук убийства – в прямом смысле. Злобным и мстительным тираном был и Рамананда Рой, властвовавший в Дерепуре, в двух милях к западу от Камарпукура.

Году в 1814-м Рамананда Рой затеял тяжбу с менее состоятельным соседом и остро нуждался в лжесвидетеле, который показал бы против ответчика в местном суде. Раманан-де важно было найти такого человека, который пользуется уважением сельчан и слово которого внушает доверие. Его выбор пал на Кхудирама Чаттерджи.

Кхудирам был брахмином из достаточно зажиточной семьи, унаследовавшей около пятидесяти акров земли. Кхудирам и его жена Чандра были людьми весьма благочестивыми, они поклонялись Шри Раме как воплощению Бога в человеческом образе.

Слово Шри, обращенное к личности божественной или духовной, есть индусский титул высокого почтения и может переводиться как «господин» или «учитель»; в современной общественной жизни Индии оно употребляется просто в качестве вежливого обращения – «мистер».

Кхудирам отлично понимал, какой опасности себя подвергает, отказываясь от лжесвидетельства. Однако – будучи тем, кем он был, – все же отказался и навлек на себя всю злобу Рамананды. Вскорости Рамананда предъявил Кхудираму какое-то совершенно беспочвенное обвинение, но на сей раз подтверждаемое уймой свидетельских показаний. Кхудирам проиграл дело всуде и лишился земли. Он был разорен.

Но обошлось без трагических последствий. У Кхудирама был добрый друг по имени Сукхлал Госвами из Камарпуку-ра. Выслушав с возмущением и сочувствием рассказ о несправедливости, учиненной против Кхудирама, Сукхлал просто предложил ему в дар почти пол-акра рисового поля и несколько хижин, выстроенных на его недвижимости. Сукхлал не только передал поле совершенно безвозмездно, он отдал Кхудираму не бросовую землю, а участок настолько плодородный, что в деревне его называли Лакшми-джа-ла, Угодие Богини Благоденствия. Вот так и получилось, что Кхудирам, его жена Чандра и двое их детей переселились из Дерепура в Камарпукур.

В короткий период времени Кхудираму пришлось столкнуться с двумя крайностями человеческого поведения: с подлостью Рамананды и с благородной щедростью Сукхла-ла. Его отношение к тому и к другому было характерным – он не питал ненависти к Рамананде, он никогда не забывал о долге благодарности к Сукхлалу. Но урок, полученный им, запомнился на всю жизнь – и хоть Кхудирам сейчас жил в окружении друзей и был сравнительно уверен в благополучии семьи, ложного оптимизма он не испытывал. Напротив, жил с острым ощущением непрочности и бренности земных надежд и благ. Его ум все больше влекло к тому, что вечно и неизменно, и Кхудирам все больше поклонялся Шри Раме, своему избранному божеству.

Что же до Рамананды, то он умер бездетным. Его земли перешли в чужие руки. Плодом его жадности и хитростей стало лишь одно – сегодня Дерепур это просто деревенька среди множества других в Индии, ее название мало кому известно.

Вскоре после переезда в Камарпукур Кхудирам пережил некий духовный опыт – первый из множества других, дарованных ему и его жене Чандре на протяжении последовавших лет. Поскольку такого рода духовные переживания, при всем их многообразии, станут чем-то вроде рефрена в этой истории, я хотел бы предварительно сделать несколько общих замечаний по их поводу.

Употребляя слово «опыт» в его первичном смысле, мы имеем в виду, как говорится в словаре, «процесс или факт личного наблюдения, испытания или переживания чего-то». То есть опыт ценен благодаря тому, что испытан лично, – это дает ему преимущество перед полученным из вторых рук, перед информацией, почерпнутой из книг или газет. Значимость опыта определяется интенсивностью его воздействия на пережившего опыт.

Вот эти два фактора – личный характер переживания и его измеряемость степенью интенсивности воздействия – и являются наиболее важными, когда речь идет об опыте, именуемом духовным.

Если мне некто повествует об опыте, им пережитом в мире обычных чувственных восприятий, то, как правило, я в состоянии определить, лжет он или говорит правду, поскольку почти всегда могу соотнести описываемое им переживание с моим собственным переживанием сходного рода. По этой причине его опыт особой ценности для меня не имеет. Но если некто мне рассказывает о чем-то, испытанном в мире духовном, то, по всей вероятности, я в его словах усомнюсь, ибо сам никогда не испытывал ничего подобного. Если только по каким-то причинам я не буду убежден в абсолютной честности этого рассказчика, то и его опыт не будет для меня иметь особой ценности. Многие читатели наверняка знакомы с ощущением печальной безысходности при выслушивании историй о духовном переживании: всей душой рвешься поверить, но… не можешь, поскольку «очевидец чуда» явно не заслуживает твоего доверия. Человеку свойственно делать вид, что он знает немножко больше, чем на самом деле. Увы, сколько ищущих познания утратили веру, поймав учителя на преувеличениях!

Итак, даже капелька собственного духовного опыта для человека ценнее, чем все записанные переживания величайших святых. По правде говоря, без минимального личного опыта невозможно даже смутно представить себе огромность чужого.

О духовном опыте по-настоящему можно судить только по степени его интенсивности, то есть по глубине впечатления, оставшегося у пережившего этот опыт. Бессмысленно стараться установить, является ли определенный опыт духовным или нет, путем анализа обстоятельств – обстоятельства могут быть результатом посторонних причин, скажем болезни или употребления медикаментов. Не надо спрашивать себя: «Было мое переживание галлюцинацией или нет?» Вопрос надо ставить по-другому: «Было некое переживание, – так что оно оставило во мне?»

Истинно духовное переживание, даже малой интенсивности, на всю жизнь неизгладимо из души испытавшего его. Но теперь мне нужно постараться дать ответ на вопрос – что же такое духовный опыт?

Сложность тут в том, что разум обычного читателя, как правило, засорен надерганными из книг псевдотерминами вроде «видение», «транс», «психические явления», «озарение», «духовное послание» и тому подобными.