— Садитесь в машину!

Но Дженнифер уже не владела собой. Такой ненависти она еще ни к кому не испытывала. Неужели этот самодовольный болван думает, что может приказывать ей, после того как наговорил столько гадостей? Пусть даже он принял ее за Джудит Макгивен — да, Дженнифер была готова признать, что та действительно вела себя не лучшим образом по отношению к своему дедушке. Но ведь Фергюсон видел, что перед ним стоит усталая, продрогшая, растерянная девушка, которая к тому же подвернула ногу, и все же вместо того, чтобы сразу же помочь, он стал читать нотации! А она, как дура, битый час стояла у его машины и выслушивала рассуждения о долге перед близкими. Нет, никогда в жизни она не примет помощь от этого надутого идиота!

— Не заставляйте меня силой усаживать вас в машину, мисс Макгивен!

— Неужели вы думаете, что сможете это сделать? — презрительно бросила Дженнифер.

— Конечно, смогу, — последовал уверенный ответ.

Несмотря на страшную боль в ноге, Дженнифер прибавила шагу. Если он хотя бы пальцем меня тронет, подумала она, я с ним рассчитаюсь по полной программе.

— Ваш дедушка был редким человеком.

Дженнифер молчала, стиснув зубы.

— Из уважения к нему я не могу бросить его единственную внучку на безлюдной дороге. Хотя вы не заслуживаете снисхождения.

Дженнифер резко остановилась и повернулась к машине. Фергюсон тоже остановился.

— Да как вы смеете!

Зеленые глаза Дженнифер пылали праведным гневом, бескровные губы дрожали от бессильной ярости, на белом как мел лице застыла гримаса боли.

Фергюсон несколько мгновений пристально смотрел на нее, затем вздохнул и, молниеносно открыв дверцу, вышел и с поразившей Дженнифер ловкостью подхватил ее на руки, прежде чем она успела осознать, что происходит.

Их взгляды встретились. Лицо Фергюсона оставалось непроницаемым. Дженнифер была ошеломлена внезапностью его нападения.

— Что, черт возьми, вы себе позволяете! — воскликнула она и начала бить кулаками по крепкой груди и плечам Фергюсона. — Отпустите меня немедленно!

— Замолчите, — раздраженно бросил он и, открыв дверцу заднего сиденья, без особых церемоний усадил упирающуюся Дженнифер.

Она тут же попыталась выйти из машины, но, наступив на больную ногу, громко вскрикнула и чуть не потеряла сознание.

— Мисс Макгивен, предупреждаю, что у меня в багажнике есть крепкая веревка, и я непременно свяжу вас, если вы еще раз попытаетесь выйти из машины. Вы меня поняли? — прорычал разозленный ее строптивостью Фергюсон. — Я довезу вас до коттеджа Тимоти, а там можете делать что хотите. Я буду считать свой долг исполненным.

— Вы просто несносны!

Дженнифер не могла больше произнести ни слова из-за страшной боли в лодыжке. Ее потрясла сила этого мужчины, его напористость и умение настоять на своем. Но не только: как ни странно, оказавшись у него на руках, Дженнифер внезапно ощутила, что ее тянет к этому человеку. Его лицо с точеными чертами, холодные голубые глаза и прядь русых волос, упавших на лоб, вызвали у нее смутное волнение. Ей захотелось обнять его и прижаться к его груди, несмотря на то что он вовсе не был нежен или мягок с ней. Дженнифер устыдилась своего неуместного порыва.

После того, как Фергюсон захлопнул дверцу заднего сиденья, Дженнифер еще несколько мгновений не могла прийти в себя. Она видела, как он обошел капот машины и сел за руль. Если Фергюсон и догадался, какое впечатление произвел на Дженнифер, то не подал виду.

Мотор снова взревел, машина плавно тронулась.

— Надеюсь, вы заранее побеспокоились о том, чтобы в коттедж были завезены продукты питания и топливо? — спросил он безразличным тоном.

Естественно, Дженнифер не могла побеспокоиться об этом заранее. От Джудит она, конечно, знала, что в доме нет съестных припасов, и поэтому купила их по дороге. И даже захватила мешок угля. В порыве откровенности Дженнифер призналась Джудит, что с ужасом думает о большом семейном празднике, который ждет ее на Рождество. У ее родных и близких было множество друзей и знакомых, и все они жаждали вместе, в тесном кругу, отметить праздник. С Рождества до Нового года двери их дома были широко распахнуты для всех приятелей и родственников. В этом, конечно, не было ничего плохого, но настроение Дженнифер могло омрачить праздник. Да и ей самой, если учесть расторгнутую помолвку и несостоявшуюся свадьбу, было не до веселья. К тому же Дженнифер не перенесла бы, если бы ей начали выражать сочувствие.

— Почему ты не скажешь своим родным, что собираешься провести Рождество в маленьком уютном коттедже? — спросила Джудит, после того как Дженнифер призналась ей, что родители надеются увидеть ее на семейном празднике. — Я понимаю, что они вряд ли захотят, чтобы их дочь оставалась одна в своей городской квартире, но, если ты сообщишь им, что уезжаешь вместе с другом за город, родители вряд ли будут возражать против такой поездки. Тем более что в этом будет доля правды: ведь я действительно собираюсь навестить тебя на рождественской неделе, чтобы составить список имеющейся в доме мебели и хозяйственной утвари. Я должна подготовиться к продаже коттеджа.

Дженнифер тряхнула головой, возвращаясь к действительности.

— Нет, не побеспокоилась, — сухо ответила она.

— А когда в последний раз в коттедже останавливались? — поинтересовался Фергюсон.

— Недавно, — буркнула Дженнифер, которая об этом понятия не имела.

— Что значит недавно? Несколько недель или несколько месяцев? — холодно переспросил Фергюсон.

Дженнифер хотела сказать, что это не его дело, но не стала огрызаться, опасаясь спровоцировать ответную дерзость, на которую Фергюсон, как она теперь знала, вполне способен. Дженнифер вспомнила предупреждение Джудит, что в коттедже будет холодновато и сыро, потому что она была там в последний раз в теплое время года и ни разу не протапливала камин.

— Несколько месяцев, — буркнула Дженнифер.

Фергюсон кивнул, не сводя глаз с дороги. Снег валил, не переставая, дворники едва справлялись с налипающим на лобовое стекло снегом. Поля и перелески тонули в сугробах, а в салоне машины было тепло и уютно. Дженнифер с облегчением думала о том, что ей не надо ковылять по непогоде до коттеджа, где ее ждут холод и промозглая сырость. Она с благодарностью взглянула на своего спасителя, чувствуя себя виноватой перед ним. Однако, тут же вспомнив все те несправедливые упреки, которыми он осыпал ее на дороге, Дженнифер перестала терзаться угрызениями совести. Он не имел никакого права вести себя так с ней, даже если принял ее за Джудит Макгивен и питал уважение к брошенному родственниками старику Тимоти.

Дженнифер посмотрела вниз и заметила, что под ее ногами образовалась лужица от растаявшего снега. Бросив настороженный взгляд в зеркало над лобовым стеклом, она увидела застывшее, словно каменное, лицо Фергюсона. Суровое выражение его глаз поразило Дженнифер. Она вдруг подумала о том, что находится во власти этого человека, и ей стало нехорошо. Дженнифер захотелось домой, в шумный круг родных и друзей, которые сейчас готовились к празднику.