– Не знаю. По-моему, это что-то непонятное.

– Это пока еще набросок. Потом все будет по-другому.

– И за это тебе заплатят деньги? – Ник недоверчиво хмыкнул.

Мари с улыбкой кивнула.

– И сколько?

– А вот это коммерческая тайна.

– Можно я тоже? – проговорил вдруг мальчик, протянув руку к листам, и не решаясь взять их в руки.

– Конечно. – Мари подала ему чистый лист и карандаши. Она наблюдала за действиями мальчика, давая советы.

От усердия Ник даже слегка высунул язык.

– Почему ты решила помочь мне? Ты могла бы просто проигнорировать ситуацию, как сделало бы большинство, – неожиданно произнес он, не отрываясь от своего занятия.

Мари оторвала взгляд от нарисованного солдата американской армии и взглянула на профиль мальчика.

– Так было нужно, – серьезно пояснила она. Мари довольно поздно уложила Ника. Они долго разговаривали, обсуждая почти все на свете, но не касаясь лишь одной темы: завтрашней встречи Ника с дядей.

Сама Мари долго не могла уснуть. Она лежала с закрытыми глазами, слушая посапывание Ника, и беспокойные мысли одолевали ее. Она по неизвестной причине страшилась встречи с дядей Ника. Но отступать было поздно. Только под утро она забылась тяжелым сном. Ей снился седой лохматый старик, который бежал за ней и Ником, пытаясь их поймать. Звонок будильника прервал этот кошмар, и Мари некоторое время лежала, отходя от сновидения. Потом тихонько поднялась. Было очень рано, и она едва ли спала два часа. Но сегодня ей предстояло много дел. Ник даже не слышал треска старенького будильника. Мари осторожно укрыла мальчика. Спящий, он выглядел совсем маленьким и беззащитным.

– Не волнуйся, Ник, все будет хорошо…

Она не знала, кого больше уговаривает – его или себя. Они стояли перед шикарным особняком, утопающим в зелени ухоженного сада, и Мари в который раз обеспокоенно спросила себя, что будет, если Ник сказал неправду и здесь нет никакого Мэтта Донована.

Сегодня, когда она подняла Ника и подала ему выстиранную одежду, она заметила в его глазах затравленное выражение. Она вызвала такси и сказала водителю адрес, который ей сообщил Ник. Увидев дом, она оцепенела.

– А ты ничего не перепутал? – спросила она у Ника.

Он упрямо потряс головой. Сквозь литую чугунную решетку она видела ухоженный газон, аккуратно подстриженные кусты и идеальные цветники. За оградой она не заметила никакого движения, и все же ее не покидало странное чувство, что за ней наблюдают. Ей опять стало страшно, и она поглядела на Ника. Он рассматривал дом с угрюмым лицом, как арестант, возвращающийся в давно знакомые застенки. Мари отогнала эту дурацкую мысль и нажала на звонок у калитки. Никто не вышел, но калитка неожиданно автоматически открылась. Мари чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Ну ладно. Нам надо войти. – Она почувствовала, что ее руки такие же влажные, как и ладошки Ника.

Они медленно двинулись к дому. Потом поднялись по ступенькам, и Мари уже хотела постучать, как дверь распахнулась и кто-то рывком затащил ее в дом. Одной рукой он оторвал от нее Ника, а второй пришпилил к стене и обыскал. Мари была в таком шоке, что не сразу поняла, что в бок ей что-то упирается. Она скосила глаза и увидела пистолет. Теперь ее почти парализовало от страха. Ник тоненько всхлипывал где-то рядом. Потом ее так же грубо развернули, и она оказалась лицом к лицу с бесстрастным светловолосым мужчиной.

– Кто вы? – потребовал властный голос.

– Мари Соваж, – еле выдавила она. – А вы… вы Мэтт Донован? – Ну и прием! Если это его дядя, то Мари больше никогда не будет сомневаться в рассказах Ника. Что за представление он здесь устроил?!

Мужчина, не отреагировав на ее вопрос, спрятал пистолет в кобуру под мышкой и приказал ей сесть. Что она и поспешила сделать, почти без сил рухнув на пуфик, стоящий у стены. Зубы ее начали выбивать мелкую дрожь, и напрасно она пыталась справиться с этим нервным ознобом. Светловолосый сел напротив, продолжая пристально рассматривать ее. Он не предпринимал больше никаких действий, но Мари благоразумно решила повременить с вопросами. Она повернула голову и постаралась ободряюще улыбнуться мальчику. Но в этот момент почувствовала еще чье-то присутствие, хотя секундой раньше никого в комнате не было.

Мари медленно обернулась, гадая, какие сюрпризы ее еще ожидают. То, что она увидела, заставило ее обомлеть. На нее наступал демон – так она могла бы охарактеризовать новое действующее лицо, появившееся на импровизированной сцене. Если светловолосый своим видом просто внушал опасения, то этот – откровенный ужас. Его волосы были черны как ночь, а в серых глазах тлело неистовство. Губы были так плотно сжаты, что превратились в тонкую белую линию, а упрямый подбородок давал понять о силе характера этого человека. И владелец всех этих примечательных черт надвигался на нее. Что ему нужно? – возник запоздалый, но весьма актуальный на данный момент вопрос, когда расстояние между ними сократилось до минимума, а напряжение в воздухе достигло критической отметки. Она неожиданно стала задыхаться, почувствовав себя на грани обморока.

– Дядя? – раздался слабый голос Ника, заставивший ее опомниться.

И Мари наконец поняла, что этот демон и есть дядя Ника. Демон метнул в сторону мальчика огненный взгляд и сразу же переключился на Мари.

– Отведи мальчишку к Терезе, а я займусь нашей… гостьей, – приказал он, и от этого низкого голоса по спине Мари пробежала волна озноба.

Ей хотелось рухнуть замертво у ног гиганта, чтобы не знать, какие пытки ей уготованы. Судя по виду дядюшки Мэтта, никак не меньше четвертования.

– Встань и пройдем в мой кабинет, – прогрохотал он.

Мари была не уверена, что сумеет подняться, и, очевидно, Донован был того же мнения. Поэтому он поднял ее и, проигнорировав ее попытку отшатнуться, поволок за собой. Он втолкнул ее в какую-то комнату, и, едва Мари успела бросить краткий взгляд на окружающую обстановку и с облегчением убедиться, что это вовсе не камера пыток, а кабинет, ее нервная система была подвергнута очередному испытанию. Он посадил ее в кресло и тут же навис над ней.

– Ты напугана?

Что за вопрос, это же очевидно! По одному ее виду можно понять, что она не просто напугана, она в ужасе! Но тем не менее она кивнула.

– Очень хорошо, потому что в таком состоянии ты вряд ли солжешь мне. Но даже если и захочешь это сделать, я душу из тебя вытрясу, но добьюсь правды. Тебе ясно?

Мари снова кивнула. Пару секунд он сверлил ее взглядом, но она уже достигла такого состояния нервного напряжения, в котором не могла адекватно реагировать на происходящее. Она чувствовала подступающий истерический хохот от нелепости ситуации, в которую попала.

– Твое имя?

Она молча смотрела на него, не в силах выдавить ни звука. Просто временная парализация речевых центров на фоне нервного напряжения!