И если бы девушки — потенциальные невесты — были бы дочками действительно подруг, так ведь нет, знакомые знакомых в лучшем случае.

Объяснить же маме, что такие знакомства его компрометируют, он не мог. Она хотела счастья для единственного сына и мечтала о внуках.

Иногда Михаил жалел, что заставил мать уйти с работы, забыть про школу, поурочные планы и проверку тетрадей. Любила она это занятие, пахать на две-три ставки для неё привычно и ещё параллельно пару-тройку ребят в институт готовить. Так она жила, так растила Мишу, а потом он разбогател неожиданно для всех. И работать ей больше стало не надо.

Она и из квартиры их городской перебираться в коттедж не хотела. Только оставить сына одного в этом огромном доме, пусть и с охраной, тоже не могла. Она привыкла ему готовить, следить за его бытом. Он был смыслом её жизни. Вот и переехала, и с работы ушла, а куда деть вдруг образовавшуюся кучу свободного времени — не знала.

Подруги, с которыми всю жизнь бок об бок проработала, стали сторониться её. Может, в горе и бедности поддержали бы, а в достатке чувствовали себя лишними. Вот и придумала она времяпровождение: искать достойную партию для сына.

На встречу в кафе ему не хотелось. Лучше бы занялся анализом работы отдела разработки компьютерных программ. Но маме уже обещал, не расстраивать же её.

С этими мыслями Михаил начал собираться, но звонок Анжелы его остановил.

— Михаил Александрович, к вам полковник Дубовцев из ФСБ.

Что понадобилось полковнику, Михаил не предполагал, наркопритон, из которого сбежала Оля, он сдал им сразу, как только в телефоне её покопался. Но делать нечего, выслушать полковника всё равно придётся.

Тот вошёл и сразу же удобно расположился в кресле напротив директорского стола.

— Михаил Александрович, тут вот какое дело получается, — сходу проговорил Дубовцев. — Мать Ворониной Людмилы дала письменные показания, что с наркотиками и компанией в той квартире была связана Громова Ольга. Да и сама Людмила подтвердила слова матери. Я с ней в больнице беседовал. А вы просили Ольгу не трогать и в деле не упоминать. Моё начальство недовольно, вот я и пришёл за разъяснениями.

Михаил понял, куда тот клонит. Вызвал начальника службы безопасности фирмы, попросил присутствовать при разговоре. Свидетель ему не помешает.

— Полковник, я начинаю жалеть, что передал вам информацию. Зачем вы валите всё с больной головы на здоровую? Я вычислил квартиру, определил преступников. Воронина тоже жертва, по большому счёту, как и Громова. Просто на момент захвата Ольги там не было. Да и привела подругу туда именно Людмила. Запросите ваш компьютерный центр, и они вам предоставят сведения по местонахождению смартфонов обеих девушек и содержание телефонных переговоров всех участников этого эпизода за любой интересующий вас период времени.

Полковник рассмеялся.

— Зачем мне делать запрос, беспокоить начальство, ждать месяцами ответы на поставленные вопросы, когда всё это уже есть у вас? И вообще, как у вас оказалась вся эта информация?

— Случайно. Я совершенно случайно встретил Ольгу, ей нужна была помощь. Она её получила, и я передал девушку отцу с рук на руки.

Дубовцев не верил. Михаил читал это в его взгляде.

— У вас есть личный интерес, Михаил Александрович?

— Есть. Мне понравилась девушка.

Полковник схватился руками за голову.

— Вы сейчас серьёзно? У вас хобби, подбирать на улице незнакомок в состоянии наркотического опьянения?

Михаил развёл руками и улыбнулся.

— Нет, к тому же опьянение от интоксикации сильно отличается. Я боялся, что она умрёт, а на наркоманку Оля похожа не была. Мой врач оказал ей помощь. Вот и всё.

Дубовцев откинулся на спинку стула.

— Михаил Александрович, не проще ли было отвезти Громову в больницу?

— Вы прямо как моя мама. Она вашими словами мне своё возмущение выговаривала. Я поступил так, как поступил. И в своих действиях отчитываться перед вами не намерен. Хотите распечатку переговоров — я её сейчас вам предоставлю, как и геолокацию телефонов за двое суток. Но сделаю я это при условии, что ни саму Ольгу Громову, ни членов её семьи вы привлекать к расследованию не будете.

— Её мать кардиолог в поликлинике, отец заведует отделением патоморфологии, а оба брата хирурги. У каждого есть доступ к сильнодействующим и наркотическим веществам.

— У кардиолога в поликлинике? Или у человека, всю свою жизнь вскрывающего трупы? Ну, разве что к спирту или формалину. Полковник, я занятой человек. Моё время имеет реальную стоимость, выраженную в денежном эквиваленте. Я под расписку отдам вам материалы, и мы распрощаемся на моих условиях.

— Приятно было познакомиться и пообщаться.

Полковник был недоволен, и Михаил его прекрасно понимал. Сам бы, пожалуй, не поверил, если бы ему кто рассказал. Но всё сказанное им было правдой.

Выпроводив Дубовцева, он всё же поехал в кафе.

За столиком мама была одна.

— Привет, родная! Что, не пришли твои подружки? — целуя мать в щёку, спросил он с явным облегчением.

— Уже ушли. Знаешь, на сколько ты опоздал? Марина сказала, что ждать мужчину ниже её достоинства. И она, наверно, где-то права. Если честно, не та она женщина, с которой я хотела бы тебя видеть. Но моего сына могла бы и подождать.

Михаил рассмеялся и сел за столик.

— Ты ужинала, мама?

— Нет, без тебя не хотелось.

— Прости, раньше действительно прийти не мог. Полковник ко мне явился по поводу Оли. Представляешь, мать её подруги, да и сама подруга, свалили всю вину на неё. Пришлось немного покопаться и дать необходимую информацию. Но до чего же подлые люди.

— Тебе так понравилась девочка? Или проблема в том, что она слишком похожа на Галю?

Михаил очень выразительно посмотрел на мать. Он не хотел говорить на эту тему и вспоминать события давно прошедших лет тоже не собирался. Под его взглядом мать стушевалась, поняв, что сказала лишнее. Он же направил разговор в другое русло.

— Стейк необыкновенно хорош, во рту тает. Ты ешь и не отвлекайся. А Оля Громова ни на кого не похожа. Да, она мне понравилась. Но, мама, Оля совсем ещё ребёнок. Я не думаю, что она готова для взрослых отношений, разве что в мечтах.

— Ей уже исполнилось восемнадцать?

— Да в ноябре прошлого года.

— Позвони ей. Хочешь ведь.

— Нет, не стану я навязываться, вот если бы она сама сделала первый шаг…

Появление Людки на первой паре вызвало у Оли удивление и раздражение. Не хотела она общения, да и подругой больше Людку назвать не могла. Но та подошла с виноватым видом и чуть на колени не пала.