Неширокий просвет в ядовитой зелени – проход к ступенькам. Следы вели оттуда, их сопровождали мокрые кляксы: словно кто-то искупался прямо в обуви и одежде, а после поднялся наверх и пошел по дороге к пакгаузам, причем с него в три ручья бежала вода. Или с нее. Судя по размеру ноги, это скорее женщина или ребенок, чем взрослый мужчина.

Теперь Гаян припомнил, что видел издали одинокую фигурку, бредущую в ту сторону. Она уже скрылась за первой из длинных построек с налепленными под застрехой птичьими гнездами, похожими на комья бурой глины.

Сам не зная почему, он ускорил шаги. Слишком медленно высыхают эти следы, вот что странно. И воды столько, словно их обладательницу несколько раз окатили из ведра. В лужицах копошилось что-то мелкое, едва различимое.

Склонившись над мокрым пятном, Гаян сощурился: крохотные стеклянистые рачки, но их становится все меньше – исчезают, как будто превращаются в капли влаги. Защита от пересыхания. Одно из двух: или какое-то морское чудище пошло гулять по берегу, или… Он выпрямился и бросился бегом, огибая пакгауз. Если первое «или» – ничего страшного, он успеет сбежать, обитатели моря, исключая амфибий, на суше медлительны и неловки, а если второе – ему несказанно повезло. Лишь бы никто не опередил.

Заброшенная часть пришедшего в упадок ивархийского порта. Двери складов заколочены крест-накрест гнилыми досками. Ни одного прохожего, только птицы на загаженных крышах да плетется вдоль стены старая худая собака, похожая на гиену – она шарахнулась от выскочившего из-за угла человека и зарычала, показав пожелтелые клыки.

Вялый шум порта доносился издалека, с той стороны, где небо постепенно окрашивалось в миндально-розовый.

Обогнув строение из серого кирпича, которое в придачу к ласточкиным гнездам могло похвастаться пучками колосящейся травы на крыше, Гаян спугнул еще двух собак, чуть не запнулся о гниющую посреди мостовой овечью голову, миновал шаткий штабель грязных пустых ящиков, снова повернул – и наконец-то увидел ее. Свой счастливый билет на материк.

Она была невысокая, полная и широкобедрая, в насквозь мокром платье, облепившем бесформенную расплывшуюся фигуру. Влажные длинные волосы цвета слоновой кости. Округлое лицо, светлые брови и ресницы, прямой носик, маленький рот. Молочно-белая кожа. Слезящиеся от непривычной сухости голубые глаза смотрят по-детски бесхитростно и в то же время непримиримо. Ясно, что она хочет крови. И ясно, чьей. И наверняка не постоит за ценой.

Пониже уха воспаленный розовый рубец длиной в полпальца, такой же должен быть с другой стороны: это зарастают жаберные щели. Позже на их месте останутся неприметные белесые шрамы.

Увидев Гаяна, она несколько раз моргнула, взмахнула руками, отчего с широких рукавов, расшитых по краям жемчугом и кораллами, закапала вода, и неуклюже попятилась.

– Госпожа, я хочу предложить вам помощь.

– А-а-а… Иы-ы-ы…

Вырвавшиеся из горла звуки напоминали мычание глухонемого. Замолчав, она испуганно прижала к щекам ладони.

– Не волнуйтесь, это пройдет, – снова заговорил Гаян, обливаясь пóтом и от недавнего бега, и от страха упустить инициативу. – Просто вы отвыкли пользоваться человеческой речью. Вы провели под водой десять лет?

Она кивнула. Все понимает, умом не тронулась. Уже хорошо.

– Идемте, я провожу вас в гостиницу. Вам надо снять номер с ванной и привыкать к жизни на суше постепенно. Скоро вы опять научитесь говорить. Я сейчас нахожусь в стесненных обстоятельствах, полудохлый от голода, но, если меня хорошо кормить, гожусь в охранники. Прошу вас, возьмите меня на службу. Я не замышляю ничего плохого, океан свидетель, и пусть меня растерзают ваши дети, если это не так.

Мокрая женщина с волосами цвета слоновой кости снова кивнула и протянула ему мягкую, как тесто, руку. Она разучилась не только членораздельно разговаривать, но и ходить по твердой земле. Ковыляла по-утиному, вперевалку, приволакивая ноги. К тому же на поясе из золотых звеньев с перламутровыми вставками висел тяжелый, заскорузлый от морской воды кошель. Как еще по лестнице вскарабкалась… Впрочем, ее, наверное, проводил до дороги кто-нибудь из детей. Гаян слыхал, что в воде эти бестии плавают, как рыбы, а на суше скачут и дерутся, как лучшие из воинов. Самая опасная разновидность амфибий. Что им какая-то лестница!

Обитаемая территория. Поддерживая одной рукой нетвердо ступающую спутницу, он расстегнул ножны, чтобы в случае чего сразу вытащить кинжал. Встречные глазели на странную пару, однако никто не лез. Насчет своего грозного вида Гаян не обольщался. Скорее, жители Ивархо и моряки с чужих кораблей быстро догадывались, что за женщина идет с ним рядом, еле переставляя отвыкшие от ходьбы ноги, и не было желающих связываться с ее выводками.

Кое-как дотащились до площадки для экипажей. Три-четыре отощавших клячи, остальная тягловая сила – ишаки: они, в отличие от лошадей, охотно едят чахлунду, и невидимый народец их не трогает. Гаян подсадил свою даму в коляску с откидным верхом.

Гостиница «Островная корона» – самая дорогая и респектабельная из ивархийских заведений такого рода. Правда, в последнее время ее респектабельность дала трещину, поскольку из-за вышеупомянутой дороговизны селятся там главным образом демоны. Та еще публика, особенно по части приличий. Но только в «Короне» можно снять апартаменты с ванной, а для Лиум это сейчас насущная необходимость.

Она все-таки сумела представиться. Когда ехали в коляске, потянула Гаяна за край грязной туники, показала на себя и, выкатив от напряжения круглые глаза, с трудом выдавила:

– Л-л-и-и-у… Л-и-и-уммм…

– Лиум, да? Это ваше имя?

Кивнула.

– Я понял. Но вы, госпожа Лиум, лучше не пытайтесь разговаривать через силу, а то можете порвать голосовые связки. Потерпите немного.

На этот раз замотала головой, протестующее колыхнулась всем телом. В тесном пространстве коляски с поднятым верхом от нее разило рыбой и морем, как от только что вытащенного невода с уловом. Возвращение человеческого запаха – тоже вопрос времени.

Вестибюль «Островной короны» украшали инкрустации из перламутра и дерева, изображающие битвы кораблей с морскими змеями. Под потолком переливалась хрустальная многоярусная люстра на сотню свечей. Лиум уставилась на это, как на чудо. Девчонка из рыбацкой деревни – кем еще она может быть? – вряд ли видела раньше что-нибудь подобное.

Гаян держался уверенно и люстрам не удивлялся. Пусть он в своей бандане и залатанных портках выглядел оборванцем из оборванцев, зато успел насмотреться на роскошь во всех ее проявлениях.

– Приготовьте для госпожи ванну с подогретой водой и морской солью. И пошлите за знахарем. Для меня тоже ванну, хороший кусок мыла, чистую одежду – штаны и рубашку. Но сначала обед, все, что есть: суп, жареное мясо под соусом с тушеными кабачками, омлет, пиво, десерт, холодные закуски… В общем, давайте все!

Гостиничный приказчик выслушал распоряжения с самым невозмутимым видом. Вышколенный попался.