Похмелье теперь длилось несколько дней, мои бумажник и ключи регулярно сбегали в самоволку, а о чтении ресторанного меню при романтическом свете свечей можно было забыть. Я почти всегда чувствовал себя уставшим. Несколько моих друзей уже умерли от рака или были близки к тому. В свободные минуты я все чаще заставал себя за грустными «старческими» мыслями, что мои лучшие годы уже позади, а мои часы начали обратный отсчет. Надо сказать, я точно следовал «графику»: некоторые ученые считают, что все беды среднего возраста связаны с тем, что мы достигаем своего рода биологического «порога», после которого процесс старения начинает опережать способность нашего организма восстанавливать себя.

В возрасте 43 лет я прошел медицинское обследование и обнаружил, что каким-то таинственным образом набрал лишние 7 кг. Мой уровень холестерина в крови приблизился к таковому в шоколадном молоке, и впервые в жизни у меня появился небольшой пивной животик. Учитывая мою любовь к пиву, это было неудивительно, но этот факт тем не менее неприятно меня поразил. Мой врач отнес все эти «страшные» недуги на счет «нормального процесса старения». Любезно улыбнувшись, он заявил, что мне не о чем беспокоиться и никаких особых мер предпринимать не нужно. «Тут ничего не поделаешь», – сказал он, разведя руками.

Тут ничего не поделаешь? Я не был удовлетворен этим ответом. Я хотел знать больше. Возможно, есть способы остановить этот процесс? Или по крайней мере замедлить? Хотя бы немного? Пожалуйста!

Поиск «лекарства» от старости, способа победить смерть, был мечтой человечества с тех пор, как люди научились мечтать. Одна из песен старейшего из сохранившихся литературных памятников, шумерского «Эпоса о Гильгамеше», написанного почти пять тысяч лет назад, повествует о герое, бродящем по миру в поисках эликсира бессмертия. В конце концов он находит его в виде таинственного колючего цветка, который срывает со дна океана. Но по дороге домой Гильгамеш теряет этот заветный цветок – его крадет змея, которая с той поры, меняя кожу, возвращает себе молодость. «Боги, когда создавали человека, смерть определили человеку, – говорят опечаленному Гильгамешу. – Но жизнь в своих руках удержали».

Люди всегда хотели оставаться молодыми или по крайней мере выглядеть молодо. Один из древнейших известных медицинских текстов – египетский папирус, датируемый примерно 2500 г. до н. э., содержит рецепт «божественного средства, что превращает стариков в юношей». К сожалению, на поверку оказывается, что это средство – обычный крем для лица. Его делают из фруктов и грязи, и он мало чем отличается от тех антивозрастных кремов с экстрактами граната, дыни, молока и чего угодно, на которые в одном только прошлом году американцы потратили несколько миллиардов долларов. Мой любимый – легендарный чудо-крем Creme De La Mer на основе морских водорослей, продающийся по цене $1000 за фунт (около 450 г), тогда как британский химик Уилл Бьюкенен определил, что цена всех ингредиентов этого крема не превышает $50[4].

Во времена создания «Эпоса о Гильгамеше» люди жили недостаточно долго (и недостаточно хорошо), чтобы умереть от старости: средняя продолжительность жизни составляла около 25 лет – и так было на протяжении тысячелетий. Сегодня, когда вы читаете эту книгу, порядка 10 000 беби-бумеров отмечают свой 65-й день рождения[5].

Завтра другие 10 000 раскупорят бутылку хорошего вина, врубят погромче Джимми Баффета с его фолк-роком и пересекут «Рубикон старости» – и т. д., каждый день на протяжении следующих двух десятилетий. Такими темпами наши запасы праздничных свечей для тортов подойдут к концу задолго до 2060 г., когда число американцев старше 65 лет удвоится и превысит 92 млн – более 20 % всего населения США. Чтобы вы поняли, что это такое, представьте себе вечнозеленый и солнечный «пенсионный» штат Флорида, где доля людей старше 65 лет на сегодняшний день составляет примерно 17 %.

Вся планета постепенно превращается во Флориду. Сегодня на Земле живет гораздо больше пожилых людей, чем когда-либо в прошлом. Это касается даже «развивающихся» стран, таких как Китай, в котором политика «Одна семья – один ребенок» в поразительно короткие сроки изменила демографическую структуру населения. На протяжении веков возрастное распределение человеческой расы было похоже на пирамиду, чье основание составляло огромное количество молодых людей, а на вершине располагались единицы, дожившие до преклонного возраста. Теперь же, из-за резкого увеличения продолжительности жизни и снижения рождаемости, особенно в развитых странах, прежняя пирамида возрастного распределения превратилась в гриб с весьма массивной шляпкой. Как пишет газета Nikkei, в скором времени продажи подгузников для взрослых в Японии превысят продажи подгузников для детей! На смену туберкулезу, полиомиелиту, чуме и т. п., выкашивавшим ряды молодых людей в прошлом, пришли другие четыре всадника уже гериатрического апокалипсиса – сердечно-сосудистые заболевания, рак, диабет и болезнь Альцгеймера.

Эти хронические заболевания стали настолько распространенными, что кажутся почти неизбежными. Четверо из пяти американцев старше 65 лет сегодня принимают лекарства от одного или нескольких хронических недугов, связанных с высоким уровнем холестерина, кровяным давлением, диабетами и многим другим. По мере старения человека лекарства начинают играть все бóльшую роль в его жизни, что означает: последние десятилетия своего земного существования мы проводим в качестве пациентов – то есть больных людей.

Эксперты в области здравоохранения называют эту часть нашей жизни, когда мы страдаем хроническими болезнями, периодом заболеваемости (morbidity period). В настоящее время для большинства людей этот период – страшно подумать! – составляет всю вторую половину их жизни. Еще страшнее думать, во сколько будет обходиться содержание этих легионов стареющих беби-бумеров, нуждающихся в огромных количествах дорогостоящих лекарств, искусственных сердечных клапанов и коленных суставов, – и насколько паршиво они будут себя чувствовать.

Пожалуй, никогда прежде человечество так сильно не нуждалось в волшебном цветке Гильгамеша, как сейчас.

Как заметил выдающийся французский философ Мишель де Монтень, трагедия старости заключается не в том, что она убивает старика, а в том, что она лишает молодого человека его молодости. Человек в силах вынести эту тяжкую потерю, считал Монтень, только потому, что она происходит медленно, почти незаметно: «Жизнь ведет нас за руку по отлогому, почти неприметному склону, потихоньку да полегоньку, пока не ввергнет в это жалкое состояние, заставив исподволь свыкнуться с ним. Вот почему мы не ощущаем никаких потрясений, когда наступает смерть нашей молодости, которая, право же, по своей сущности гораздо более жестока, нежели кончина еле теплящейся жизни или кончина нашей старости»[6].