А насчет персонала из местных вообще залепуха получилась. Этот «персонал», который англичане и подготовленные ими инструкторы обучали несколько кривобоко, в полном составе угодил в отряды НВФ[6]и занимался там отнюдь не разминированием. На учебном видеофильме, попавшем в ФСБ, один из таких инструкторов, Руслан Джабраилов, объясняет, как надо ставить противопехотные мины, готовить направленные взрывы, устраивать при помощи детонирующего шнура проходы в минных полях и так далее. Ни одного эпизода, связанного с разминированием, в этом фильме нет. Кстати, сам Джабраилов причастен к одному из недавних громких терактов в Грозном. Сейчас этот «мирный сапер» сидит по статье 205 УК РФ («Терроризм»). За три года своей деятельности в Чечне британцы обучили минно взрывному делу более 150 человек. Стоит заметить, что обучили весьма квалифицированно. Кроме того, они набирали группы наиболее продвинутых чеченов для отправки в Германию, где другая «благотворительная» организация — «Гербера» — готовила из них под Берлином спецов саперов.

В общем, как и следовало ожидать, за такие развлечения эту английскую благотворительность от нас с треском выдворили. Удивительно еще, как терпели целых три года! Видимо, хорошо платили кому надо.

А теперь в Чечне мирно трудится другая организация под эгидой Евросоюза — вот эта самая «Safeland» (дословно — безопасная земля). Штаб в Грозном, отделения в нескольких крупных населенных пунктах республики. Эти пока ни в чем таком замечены не были, активно сотрудничают с властью, то, что не рванули на месте, сдают в комендатуры, а персонал из местных состоит на строгом учете в УФСБ. Но наш информированный полковник Иванов утверждает, что эти ребята поддерживают постоянную связь с грузинским и сухумским филиалами «HALO TRUST», которыми руководит некий славный парень Мэтью Мидлмис. Этого парня полковник вроде бы даже знает лично и однозначно утверждает, что он... кадровый британский разведчик! Как вам это нравится?

Примерно через полчаса после убытия ИРД — в 9.25, начали проявляться те самые долгожданные особенности, на которые мы уже и надеяться перестали. Одну из усадеб, располагающихся в секторе наблюдения, покинула белая «Нива», доехала до юго западной окраины и встала на перекрестке. Из «Нивы» вышел мальчуган досаперного возраста (лет тринадцать, мины ставить пока рановато, но стрелять уже можно) и принялся прилежно изучать окрестности, приложив ладонь к бровям.

Вася тут же запыхтел и толкнул меня в бок.

— Вижу, — сказал я. — Погоди радоваться, мало ли...

Мальчуган минут пять покрутил головой, затем сказал что то в окно с приспущенным стеклом. Из «Нивы» вылез дед с биноклем и еще пару минут глазел по сторонам, поблескивая линзами. Мы на это время убрали свою оптику и замерли, стараясь не то что не шевелиться, а даже дышать пореже. Тутошние деды, даром что древние, но до того глазастые, что любую проблесковую активность и странности в привычном ландшафте вычисляют на раз. Раз! — вычислили. Два! — сообщили кому надо. И пропала засада. А зачастую и сами засадники. В общем, надо все время держать уши торчком и ни на секунду не расслабляться.

Стар и мал закончили наблюдать, «Нива» вернулась на исходную. Из этого же двора через пару минут вырулил серый «Ниссан Патрол», проскочил перекресток и уверенно взял курс на Николаевскую.

— А? — Вася достал из нагрудного кармана рацию и вопросительно посмотрел на меня.

— Случай, конечно, неординарный, — я добросовестно замялся, не торопясь выносить вердикт. — Лицо мы не видели... Это не позволяет утверждать с однозначной уверенностью... Но по остальным эвентуальным признакам...

— Короче, Склифосовский! — возмутился Вася. — Мы докладаем или где?

— Думаю — да, — кивнул я.

— Пятый — Первому!

— На приеме Первый, — живо ответил Иванов. — Есть?

— Есть! — возбужденно сверкнув глазенками, сообщил Вася в рацию. — «Ниссан Патрол», «мокрый асфальт», убыл с минуту назад. Номер грязный, не просекли.

— Спасибо, Пятый, — похвалил Иванов. — Не торчите там, навестите Третьего.

— Понял, до связи, — Вася сунул рацию в карман и принялся сворачивать плащ накидку. — Собирайся, поехали к Петрушину...

Петрушин нам не обрадовался. Все у него сидели как надо, замаскированные так, что в метре пройдешь — не заметишь, а тут мы за полчаса до объявления объекта приперлись, на громоздком «УАЗе», который еще где то надо прятать.

— Ехали бы вы к мосту, — буркнул Петрушин, выныривая при нашем появлении из посадок. — Мы тут и без вас как нибудь...

Мы к мосту не поехали, профессиональная гордость не позволила. Загнали «УАЗ» в посадки, в ста метрах от позиции засады, но с другой стороны дороги, слегка прикрьши ветками и вышли на грунтовку, посмотреть, как стоит.

— Пойдет, — сказал Вася. — Если пешей разведки не будет, не заметят.

А пешей разведки точно не будет — наш объект должен быстренько проскочить на машине к броду и с ходу форсировать речку. Мы прибыли на позицию и устроились на левом фланге, рядом с Петрушиным. Теперь оставалось только ждать появления объекта...

* * *

Томительное ожидание было ознаменовано небольшим происшествием, но не совсем у нас, а несколько южнее. Минут через пять после нашего приезда где то в стороне Толстой Юрта глуховато шлепнуло. Вот так: «Ту дух!!!» Когда сидишь совсем в тумане, эха нет и бывает просто «Дух!!!» Как призыв некоей иррациональной субстанции. Таких неприятных звуков я за две войны наслушался вволю, комментарии излишни. Если бы сейчас видимость была получше, мы отсюда могли бы полюбоваться взметнувшимся над тем местом столбом черного дыма.

— Пи...дец саперам, — Вася Крюков вздрогнул и мелко перекрестился. — Напоролись.

— Зачем так мрачно? — Петрушин был настроен более оптимистично. — Просто нашли, снимать не стали, рванули на месте...

— И пи...дец саперам, — не сдавался Вася. — Чует сердце — это оно самое...

Вася у нас чувствительный как барометр. Интуиция развита просто до неприличия. Про таких говорят — спиной чует. В самом деле, эта его особенность неоднократно сослужила нам добрую службу. Но теперешний припадок пессимизма у своего соратника я объясняю мрачной погодой и напряженным трехсуточным ожиданием. Трое суток мы сидели спокойно, ничего поблизости не рвалось, а тут, перед самой операцией, — на тебе! Поневоле засомневаешься...

Минуты не прошло — опять шлепнуло, но значительно тише. Вася пожал плечами и тихо ругнулся.

Минут еще через семь происшествие повторилось: глухой шлепок взрыва и негромкая отдача сожранного влажным воздухом отзвука, не успевшего развиться в полноценное эхо. Опять там же, рядом с местом первого громкого подрыва.

— Ну вот, — удовлетворенно заметил Петрушин. — Я же говорю — сами рвут.

Понаставили за ночь, умельцы народные...