– Надеюсь, Дэйн также заказал цыпленка для Итана, – нахмурилась Ами. – Боже, как я надеюсь! Ты можешь спросить еще и это?

Вся болтовня в комнате резко оборвалась, и одиннадцать пар глаз устремились в мою сторону. При упоминании об Итане, старшем брате Дэйна, настроение мое стало еще мрачнее.

* * *

Дэйн не был в моем вкусе, но, если при всей его привычке кричать на телевизор, тщеславному отношению к собственным мышцам и излишней озабоченности спортивными костюмами, он делал Ами счастливой, мне было этого вполне достаточно. А Итан, вот он был колючим и постоянно всех осуждающим придурком.

Сознавая, что нахожусь в центре внимания, я красиво сложила на груди руки, но раздражения уже было не сдержать.

– Но почему? У него тоже аллергия?

По какой-то причине мысль о том, что у меня есть что-то общее с Итаном Томасом, самым грубым человеком на свете, заставляла меня чувствовать себя иррационально жестокой.

– Нет, – ответила Ами. – Он просто привередничает по поводу фуршетов.

Я не удержалась от смешка:

– О, этот шведский стол! Окей. Судя по тому, что я видела, Итан привередничает буквально по любому поводу.

Например, на барбекю у Дэйна и Ами четвертого июля он не притронулся ни к чему, что я готовила, а я готовила тогда почти полдня. На День благодарения он поменялся местами со своим отцом, Дугом, просто чтобы не сидеть рядом со мной. И вчера вечером на репетиции ужина, каждый раз, когда я ела пирог, или Джулс и Диего заставляли меня смеяться, Итан потирал виски, изображая самые драматические страдания, которые я когда-либо видела. Тогда я оставила свой пирог и встала, чтобы спеть караоке с папой и Тио Омаром. Возможно, я все еще злюсь потому, что отказалась от трех кусочков действительно хорошего пирога из-за Итана Томаса.

Ами нахмурилась. Она тоже была не самой большой поклонницей Итана, но сейчас, должно быть, она просто устала от этого разговора.

– Оливия, ты его почти не знаешь.

– Я достаточно хорошо его знаю.

Посчитав, что этого недостаточно, я добавила еще пару слов: «жареный сыр».

Сестра вздохнула и покачала головой:

– Клянусь Богом, ты никогда этого не забудешь.

– Все это потому, что если я ем, смеюсь или просто дышу, то оскорбляю его нежные чувства. Ты знаешь, что я была рядом с ним, по меньшей мере, пятьдесят раз, а он все еще делает такое лицо, как будто пытается понять, кто я?

Ами решительно шагнула ко мне:

– Пойми, мы близнецы!

В этот момент заговорила еще и Наталья, продолжавшая теребить свои «испорченные» обесцвеченные волосы. Я же подумала, как же это несправедливо, что ее большие груди помещаются в то платье, которое купили ей.

– Теперь у тебя есть шанс подружиться с ним, Олив. Ммм, он такой красивый.

В ответ я недовольно подняла брови, как это только умеют в семье Торрес.

– Тебе все равно придется принять его, – проговорила Ами, и мое внимание снова вернулось к ней.

– Подожди. Почему?!

Увидев мое озадаченное выражение лица, она показала на мой список:

– Номер семьдесят…

При мысли о том, что мне придется говорить с Итаном, меня охватила паника, и я подняла руку, чтобы сестра замолчала. Конечно, я сразу увидела пункт семьдесят три. Ами знала, что я не буду утруждать себя чтением всего списка заранее, и придумала для меня худшее задание: «Заставить Итана заранее показать тебе речь шафера. Проследить, чтобы он не сказал что-нибудь ужасное».

Отлично. Если я не могу обвинить во всем свою удачливость, то уж точно могу сестру.

Едва я вышла в коридор, как шум и запахи номера для новобрачных будто оказались запечатанными тяжелыми дверьми. Здесь царила прекрасная тишина и было так спокойно, что было обидно упускать момент. Ну как тут было не пройти дальше по коридору и не найти дверь с милой маленькой карикатурой жениха, висящей над глазком! За этой невинной картинкой скрывалось то, что, без сомнения, можно назвать предсвадебным буйством, подпитываемым пивом, а то и травкой. Что говорить, если даже такой любитель вечеринок, как Диего, не был готов рискнуть своим здоровьем и предпочел тусоваться с дамами.

Я отсчитала десять глубоких вдохов, чтобы отсрочить неизбежное. Да, это свадьба моей близняшки, и я действительно счастлива за нее до безумия. Но, оставаясь в одиночестве и тишине, продолжать радоваться было сложно. Даже не считая хронического невезения, мои последние два месяца казались настоящим отстоем. Моя соседка по комнате съехала, так что пришлось искать новое съемное жилье, меньшего размера. И даже тогда, как выяснилось, я перееоценила свои возможности, словно в подтверждение моего патентованного невезения, меня еще и уволили из фармацевтической компании, где я проработала шесть лет. За последние несколько недель я прошла собеседования не менее чем в семи компаниях и не получила ответа ни от одной из них. И вот теперь я стою лицом к лицу со своим заклятым врагом, Итаном Томасом, одетая в блестящую «шкурку» лягушонка Кермита.

Трудно поверить, что было время, когда я ждала и не могла дождаться встречи с Итаном. Отношения между сестрой и ее парнем становились все более серьезными, и Ами решила познакомить меня с семьей Дэйна. На стоянке у торгово-выставочного центра штата Миннесота Итан вылез из своей машины и сразу же поразил меня удивительно длинными ногами и такими голубыми глазами, что я, кажется, разглядела их цвет с расстояния в десять метров. Уже вблизи я увидела, что у него были более длинные ресницы, чем это допустимо для мужчины. Он эффектно моргал, дерзко глядя на меня. Помню, как он посмотрел мне прямо в глаза, пожал руку и улыбнулся загадочной улыбкой авантюриста. Стоит ли говорить, что я запала с первого же взгляда.

Но потом я, очевидно, совершила смертный грех – будучи полной девушкой решила немного поесть. Мы остановились прямо у входа в торговый центр, чтобы обсудить планы на день, а затем я ускользнула внутрь, купить что-нибудь для перекуса. Нет ничего восхитительнее, чем свежие продукты на государственной ярмарке штата Миннесота. Уже на пути назад я обнаружила группу людей у витрины. Стоявший там Итан посмотрел на меня, затем на мою восхитительную корзинку с жареным сыром, нахмурился и тут же отвернулся, пробормотав что-то вроде извинения за то, что ему нужно поискать, кто тут еще варит крафтовое пиво. В то время я не придала этому особого значения, но помню, что не видела его до конца дня.

И с того дня он стал общаться со мной только в презрительно-колючей манере. И что я должна была подумать? Что он перешел от улыбки к отвращению за десять минут из-за купленного сыра? Сейчас мое мнение об Итане Томасе таково: пошел он к черту. Если не брать во внимание сегодняшний день (исключительно из-за платья), мне мое тело нравится. Я никогда не позволю кому-либо заставить меня чувствовать себя плохо, будь то из-за этого платья или из-за сыра.