Джоселин промолчал. Эта девчонка не стоила того, чтобы говорить о ней. В любом случае ему сейчас было не до нее. Сейчас герцогу предстояло совершить подвиг – добраться до Гросвенор-сквер, где находился Дадли-Хаус, его дом, его крепость.

Джейн Инглби довольно быстро поняла: здесь, в Лондоне, ей никто не поможет, а той небольшой суммы, что ока взяла с собой, хватит от силы на месяц, даже если считать каждый фартинг. В поисках работы девушка ходила из магазина в магазин, из агентства в агентство. И вот через две недели, когда кошелек ее почти опустел, ей наконец-то удалось найти место помощницы модистки. Работать приходилось с раннего утра до позднего вечера, причем за мизерную плату. Хозяйка же, некая мадам Лорен, отличалась весьма скверным характером. Эта особа, общаясь с клиентами, говорила с ужасным французским акцентом и жестикулировала на французский манер. Оставшись же наедине со своими работницами, она мгновенно забывала французский и обнаруживала прекрасное владение простонародным английским, причем говорила без всякого акцента.

Но как бы там ни было, работа могла прокормить Джейн и даже позволяла оплачивать крохотную комнатушку, которую ей удалось снять в далеко не лучшем лондонском районе.

Вот уже два дня у нее была работа, и сегодняшний день – третий… Но она опоздала. Не хотелось и думать о том, что ее ждет. Даже если бы у нее имелась серьезная причина для опоздания, едва ли кто-то стал бы принимать это в расчет. И уж совсем не приходилось рассчитывать на понимание, если она расскажет мадам Лорен правду.

Все случилось именно так, как и предвидела Джейн. Через пять минут после прихода в мастерскую Джейн Инглби уже покидала ее, и, кажется, навсегда.

– Надо же, – заявила мадам, выслушав объяснения девушки, – два джентльмена дрались на дуэли! Ты что, не в своем уме? Никто больше в Гайд-парке дуэлей не устраивает! Если кому захочется выяснять отношения, сейчас для этого едут в Уимблдон.

Джейн не могла сообщить хозяйке имена дуэлянтов, хотя она запомнила, что к одному из них, черноволосому и надменному, к тому, кого ранили, обращались Трешем. И еще, кажется, кто-то упомянул, что он живет на Гросвенор-сквер.

– Трешем? На Гросвенор-сквер?! – всплеснув руками, воскликнула хозяйка. – Да, это многое объясняет. Более безрассудного и отчаянного джентльмена еще надо поискать, хотя в Лондоне второго такого, пожалуй, и не сыщешь. Он сродни самому дьяволу!

Джейн вздохнула с облегчением. Все-таки ей поверили. Но мадам тут же запрокинула голову и издевательски захохотала. Затем обвела взглядом мастерскую, словно призывая работниц разделить ее веселье. И все захихикали, желая угодить мадам.

– Ты хочешь сказать, что герцогу Трешему потребовалась помощь помощницы модистки? – спросила хозяйка. И тут же, не дожидаясь ответа, заявила:

– Меня не проведешь. Ты шла мимо, увидела кое-что интересное и осталась таращиться, гусыня ты глупая. Скажи, они стащили с герцога штаны, чтобы посмотреть рану? И ты убедилась, что штаны его не ватой набиты?

Работницы снова захихикали, и Джейн почувствовала, что краснеет.

– Так, значит, вы называете меня лгуньей? – напрямик спросила Джейн; в этот момент она совершенно не думала о том, что может лишиться места.

Мадам Лорен даже растерялась от такой неслыханной наглости.

– Именно так, мисс принцесса на горошине, – заявила хозяйка. – И еще скажу тебе, что мне тут принцессы не нужны. Можешь больше сюда не приходить, если только… если только ты не принесешь мне от герцога Трешема записку, подтверждающую правдивость твоего рассказа.

Работницы зашлись от хохота. Джейн же оставалось лишь покинуть мастерскую. Вслед ей летели насмешки. Только пройдя полквартала, девушка вспомнила о том, что не потребовала жалованье за два дня работы.

Но что теперь делать? Снова отправиться в агентство? Сложность состояла еще и в том, что у Джейн не было ни рекомендаций, ни опыта. Теперь же ситуация многократно усложнялась тем обстоятельством, что она была уволена через два дня после того, как приступила к работе, – уволена за опоздание и ложь.

На днях Джейн потратила последние деньги, купив крупы и хлеба, а также скромное, приличествующее ее положению серое платье – оно сейчас и было на ней.

«Но что же теперь делать? – спрашивала себя Джейн, – Куда теперь идти?» Даже если бы она решила отправиться на поиски Чарлза – такая мысль как-то промелькнула у нее, – на это потребовались бы средства, которых у нее не было. Ей даже письмо не на что отправить. К тому же ее, наверное, уже разыскивают. В Лондоне она пробыла больше двух недель, но за это время так и не предприняла никаких шагов, чтобы скрыть место своего пребывания. Кое-кто мог отправиться следом, и тогда…

Развивать эту мысль Джейн не пожелала.

В любой момент она могла встретить знакомого и прочитать в его глазах правду: за ней охотятся. И сейчас она так глупо и опрометчиво лишила себя возможности затеряться среди лондонского трудового люда – в этой среде у нее наверняка не было знакомых.

Следует ли обратиться в другое агентство, не упоминая об опыте последних двух дней? И есть ли в Лондоне такое агентство, куда бы она не наведывалась раз пять по меньшей мере?

Тут какой-то полный джентльмен сильно толкнул ее в плечо и отчитал за то, что не смотрит, куда идет. Джейн почувствовала, что в ней вновь закипает гнев – в который уже раз за сегодняшнее утро. И все началось с этого несносного дуэлянта – с герцога Трешема. Он обращался с ней так, будто она была вещью, будто единственное ее назначение – служить удовлетворению его, Трешема, нужд, а потом хозяйка, назвавшая ее лгуньей и превратившая в объект насмешек…

Неужели женщины низших сословий столь бесправны? Неужели они не заслужили хоть толики уважения?

Что же касается герцога Трешема… Она непременно сообщит ему о той роли, которую он сыграл в ее, Джейн, увольнении. И пусть узнает, что без работы она умрет от голода! А мадам Лорен должна знать, что не имела права обвинять ее во лжи, не имея на то оснований. Что хозяйка говорила? Что она может сохранить место, если принесет от герцога записку, подтверждающую правдивость ее рассказа?

Ну что же, мадам получит записку.

И герцог подпишет ее.

Она знала, где он живет. На Гросвенор-сквер. Это место было ей знакомо. Едва приехав в Лондон, еще не осознав всю безнадежность своего положения, еще не почувствовав одиночества, Джейн отправилась гулять по Беркли-сквер и по Гросвенор-сквер. Так что найти дом Трешема для нее не составит труда.

Джейн отправилась в путь.

Граф Дербери остановился в отеле «Палтни». В Лондон он приезжал редко, поэтому не затруднял себя приобретением собственного дома в городе. Он и отель предпочел бы подешевле, но миссия требовала соблюдения приличий. Дербери надеялся, что пробудет в Лондоне не слишком долго, так что больших издержек сумеет избежать. Вскоре он сможет преспокойно отправиться домой, в имение Кэндлфорд, расположенное в графстве Корнуолл.