Я хочу к ней прикоснуться. Полноценно. Пальцами и языком.

Я хочу увидеть на ней свою сперму. В тот самый момент, когда кончаю. Узнать, пробьет ли ее в этот момент дрожь.

Я хочу, чтобы Соня застонала и обхватила мой член губами.

Я бы хотел встретиться с ней в этот момент взглядами.

Блядь… Ее ресницы трепещут и поднимаются. Полностью дышать прекращаю, когда зрительный контакт устанавливается и задерживается.

Наверное, многих вставляют хорошие девочки, если они слишком хорошие. Но я-то не извращуга.

У меня нет проблем с сексом. У меня нет никаких особых фетишей. У меня даже каких-то конкретных предпочтений нет.

У меня есть Соня.

Мать вашу, зачем она сегодня здесь появилась?

– Спасибо, – повторяет Богданова, пока я прихожу в себя. Еще слегка подрагивает, но в остальном реакции выравниваются. – Я даже не думала… Мм-м, просто не представляла, что ты… Просто я в тебя давно… – глаза расширяются, будто бы в ужасе. Я невольно хмурюсь. Перебираю ее глазами, словно головоломку. И, конечно же, не разгадываю. – В общем, спасибо! Ты очень хороший.

Это явно не то, что она собиралась изначально говорить.

Похрен.

Мне должно быть похрен, что у нее в голове. Только мне не похрен. Я хочу знать все.

– Нет, – останавливаю, когда она уже отворачивается. – Я не такой хороший.

И снова этот изнурительный зрительный контакт. Когда она смотрит, не просто нутро горит. Кажется, сама душа беснуется.

– Я тебя отвезу, – на этот раз констатирую.

И направляюсь к тачке, буквально вынуждая ее идти следом за собой.

Не то чтобы я считаю обязательным открывать перед девчонкой дверь. За пределами семьи и ее гребаного интеллигентного окружения я отнюдь не ангел. В жопу ебучий этикет. Но перед порно-Соней капкан распахиваю. Срабатывает та же непонятная хрень, когда я с ней делаю что-то, прежде чем успеваю подумать.

Когда мы оказываемся в салоне, становится хуже.

Она вздрагивает от моего взгляда. А я давлюсь такой силы похоти, которую за всю свою жизнь не испытывал. Перед глазами вдруг начинает рябить кадрами, словно ролик какой-то врубился на перемотку.

Это трейлер. Это наваждение. Это одержимость.

Это все она… Она – мое наваждение.

Как бы Соня отреагировала, если бы я предложил ей раздеться здесь?

Да понятно как. В ее глазах шок даже без озвучки очевидного. Может, она и невинная овечка, но голод зверя подспудно учуять способна.

Почему до сих пор не бежит?

– Пристегнись, – бросаю сухо, а получается конкретно хрипло.

Голос подводит.

Замечает ли подобное Соня? Опускает взгляд и вздыхает. Так вздыхает, что у меня едва не срывает крышу.

Резко отворачиваюсь и завожу двигатель.

В дороге молчим, хотя вполне ощутимо, как нас обоих угнетает эта тишина. Богданова явно рвется сказать, но что-то не складывается. Я давлю своих демонов умышленно. Накручиваю погромче музыку, превышаю скорость.

Соня, когда я смотрю на нее, выглядит нервной и бледной.

Надеюсь, ее не стошнит на приборную доску?

Существуют три вещи, которых я не терплю: грязь в машине, блюющих телок и сухую вагину.

Интересно, какой бы была порно-Соня, если бы я ее все-таки раздел? Наверняка сухой. У нее нет элементарного понятия о сексе, это очевидно. Сука, тогда какого хрена она меня так вставляет? Может, потому что я бы жилы порвал, чтобы вскрыть ее скважину?

Притормаживая у нужного подъезда, на автомате вскидываю взгляд вверх.

То, что Соня больше не находится под контролем родителей и остальных фанатиков – конечно, увлекательно.

– Какой этаж? – зачем-то спрашиваю я.

– Четвертый, – отзывается Богданова шепотом.

– Слева или справа от Франкенштейна? – хорошо знаю эту клетку.

Соня кусает губы.

Она, мать вашу, кусает губы. Низ моего живота прошивает молнией. Проносится и скручивается там в спираль. Давит и жжет. Распирает, толкая буквально все, что у меня есть – в член.

Отлично. Просто отлично, блядь.

Сонька явно сомневается, сдавать ли мне точный адрес своего проживания.

И все же сдает:

– Справа.

– Пригласишь? – аккуратно пробиваю почву.

Тут Богданова не колеблется.

– Нет!

На ее изумленно-оскорбленный взгляд я лишь бровь изгибаю. Мол, не вижу причин для возмущений.

– А говорила, стала независимой.

По-скотски это, признаю.

Провоцирую. Несомненно.

– Не настолько, чтобы приглашать ночью в дом парня, – припечатывает вполне уверенно. А потом вдруг теряется, понижая голос едва ли не до шепота: – Тем более, ты не мой парень.

– А если днем? – ухмыляюсь я.

Она краснеет. Проникающего с улицы света достаточно, чтобы я это увидел и запомнил.

– Не знаю, – честно отвечает она.

Почему честно? Потому что не пытается вилять. Реально не определяется с ответом.

И этот чертов ответ дарит мне надежду. Да, мать вашу, надежду. Стремно звучит, согласен. Но именно это уебищное чувство я сейчас ощущаю.

То, о чем я думал год, в один день может стать реальностью.

Да ну на хрен! Это же Богданова.

Насколько я в курсе, со старшей Чаре так нихуя и не обломилось. А он капитально из шкуры выворачивался. Моментами даже стыд за него прихватывал.

Этой нужны деньги. Тряслась ведь насчет работы.

Я никогда не платил за секс. Но, если на то пошло, предпочитаю, чтобы со мной вели дела честно. Сам же… Иду в наступление обходными путями.

– Есть одно предложение для тебя.

Что я творю? Мне что, мало проблем?

Я не вступаю в отношения. Я не развожу с кисками даже дружбу. Блядь, я их даже не целую. Я провожу с ними ровно столько времени, сколько мне в тот или иной момент требуется, чтобы кончить.

Ничего серьезного быть не может.

Но мне нужна она. Порно-Соня. Моя дрочибельная мечта. Я не могу себе в этом отказать, каким бы мудаком мне не пришлось себя почувствовать после. Да и сейчас… Она смотрит, выказывая такое участие и доверие, что мне тотчас становится тошно.

– Какое предложение?

– Подыграешь мне? Я заплачу.

Обозначая наличие вознаграждения, я со старта подчеркиваю: все, что мы будем делать дальше – обычные товарно-денежные отношения. Ну и заодно притупляю свою совесть.

– Что делать? – уточняет Соня с той же готовностью. – Как тебе помочь?

– Притворись моей девушкой.

– Девушкой? – удивляется, естественно. – Зачем? Я уверена, что есть море желающих, чтобы стать ею по-настоящему... Мм-м… Одна точно, знаешь…

– Мне не нужна настоящая, – прерываю ее несколько грубо.

Терпение заканчивается слушать всю