Чем же я тебе так не угодил, друг? Раньше-то ты, помнится, не был против.

Велес уклончиво отозвался:

– Раньше не был, это верно. Мы меняемся, времена меняются…

Флавий не дослушал:

– Да ну, брось… Я знал, какой магией будет одарена твоя дочь… – он глотнул нектара. Встал, поманил за собой Белеса, велев всем остальным остаться на местах. Вышел на террасу. Ожидая, пока царь выйдет из зала и встанет рядом с ним, он вдыхал пряный запах, доносившийся с залива. Ноздри жадно втягивали воздух, грудь поднималась высоко. – Я не буду требовать выдачи Катерины как Залога власти.

Велес молчал – ждал продолжения. Флавий, не обращая на него внимания, проговорил:

– В конце концов, я соблюдаю закон и не практикую многоженство… Мне достаточно одной из твоих дочерей.

Велес остолбенел.

– Что?

Флавий смотрел на него хоть и снизу вверх, но свысока, надменно улыбаясь:

– Я хотел обладать Долей, скрасить с ней свое одиночество, но ты спрятал ее от меня… Что ж, значит, не судьба, – он трагически поджал губы. И тут же добавил с показным воодушевлением, притянув Белеса за локоть, будто опасался, что тот прослушает самое важное: – Тогда я стану хозяином всех несчастий на земле.

– Ты бредишь, – Велес постарался отстраниться, сердце в его груди бешено заколотилось.

Флавий фыркнул, но промолчал. И это молчание насторожило Белеса еще больше. В памяти снова всплыло отправленное послом Велидарем перед смертью короткое сообщение «Темновит». Ему так ничего и не удалось тогда доказать, смерть посла списали на несчастный случай. Сомнения, словно червоточина, кололи в груди.

– Ты сказал, что хочешь избавиться от обета. Раз так, проведем обряд, вернешь мое слово, и дело с концом, – проговорил Велес.

Император приблизил к Велесу лицо, прошептал, многозначительно округлив глаза:

– Глупец, неужели ты в это поверил? Ящик Пандоры открыт[2], мой дорогой друг, твое слово все еще в моих руках! И я сделал свой выбор.

* * *

«Ящик Пандоры открыт».

«Я не буду требовать выдачи Катерины».

«Я стану хозяином всех несчастий на земле».

«Мне достаточно одной из твоих дочерей».

Велес возвращался в посольство и раз за разом повторял слова византийского императора – не мог решить, шутил ли тот, угрожал ли или говорил правду. «Это совсем не похоже на шутку или розыгрыш, Флавий – слишком опытный манипулятор, чтобы играть в такое», – рассуждал он про себя, чувствуя, как тревога из-за последней из фраз – про ящик Пандоры – развеивает надежду на то, что Флавий намерен отказаться от своих планов на руку Катерины.

«Он мог отказаться от планов на Долю только в том случае, если смог заполучить что-то или кого-то более существенного и полезного в достижении своих целей, – размышлял царь. – Душа Недоли вполне подходит для этой роли».

Но мог ли император найти ее, если даже сам Велес оказался не в силах? Флавий не маг, всего лишь смертный, наделенный богами властью и возведенный на трон.

Да, четыре года назад император призвал в помощники Темновита, но Чернобог вряд ли согласился бы помогать ему еще раз без должной оплаты. Отсюда вывод: или это была разовая сделка, или в этот раз Флавий смог расплатиться чем-то особенным. Особенное…

Сердце упало: в этот раз Флавий мог предложить Темновиту слово Белеса, данное много лет назад. То самое, что сделало Долю Залогом власти.

В груди стало тесно. Если так, то Катерина окажется связанной его, Белеса, словом уже не с Флавием, а с Чернобогом.

Конечно, Катерина Темновиту не нужна как жена, они связаны кровным родством, но ему нужна ее сила, ее уникальная магия.

Или Флавий говорил о другом?

«Я стану хозяином всех несчастий на земле», – снова всплыли в памяти слова. Несчастья… И сердце оборвалось – Велес со всей ясностью понял: Флавий знает, где Гореслава. Возможно, она уже в его руках.

Царь даже застонал от этой мысли.

Яромир, сидевший все это время в фаэтоне рядом, молчал и, отвернувшись, мрачно смотрел на проплывавшие мимо огни византийской столицы. По лицу старшего брата он понял, что Флавий уже сказал то, ради чего вызвал их. И это «что-то» имело эффект разорвавшейся бомбы – с такой стремительностью они с Белесом покинули дворец императора. И сейчас, по дороге в здание посольства, он только изредка поглядывал на брата, качал головой, но помалкивал – знал, что расспрашивать бесполезно, все равно не ответит.

Вернувшись в посольство, Велес в самом деле стремглав бросился наверх, в кабинет.

Ворвавшись в него, разложил на огромном столе карту, вперился в нее взглядом. Ноздри нервно хватали воздух, в глазах полыхала ярость.

Яромир встал в дверях, протянул:

– Э-э, брат. Что бы тебе ни сказал Флавий, оно не стоит того, чтобы в сердце селить морок черный.

Велес полоснул по нему взглядом, но не проронил ни слова.

– Что сказал Флавий? – Перун решил, что сейчас самое время выяснить, что произошло.

– Он сказал, что завладел Недолей.

Яромир отвел взгляд – эта странная история в семье хоть и была известна, но не обсуждалась: никто не хотел примерять на свои плечи решение, принятое Белесом и Мирославой в ту ночь. Тем более – оценивать степень темноты примененной ими волшбы.

– Откуда он узнал? – праздный вопрос, предназначенный, чтобы оттянуть время для озвучивания своего мнения о происходящем.

Велес шумно выдохнул:

– Ты считаешь, четыре года назад он с Темновитом в лáдушки играл? У них был контракт. Что там по тому контракту отдавалось, мы толком не знаем.

– Ну отчего ж «толком»… Флавий подтвердил под присягой во время заседания вече по твоим похищенным дневникам: услуга за услугу – досадить тебе и заполучить твои личные секреты.

Велес усмехнулся:

– Не смеши меня. Темновит не стал бы размениваться на такую мелочь, как позлить меня… – Он отвернулся к окну, скрестив руки на груди, задумался. – Думаю, Флавий сказал только малую толику правды, скрыв самое главное. Не исключено, что это «главное» стало известно Велидарю во время той аудиенции… Поэтому его и убили.

– Разве это не был несчастный случай? – Яромир понимал, что его доводы выглядят жалко, что сейчас он пытается напомнить брату официальную позицию, которая устроила четыре года назад все стороны, – позицию, которая на время оттянула конфликт с Византией. Тогда никто не хотел скандала, и голос Велеса утонул в замалчивании и демонстративном непонимании произошедшего.

Велес обернулся к брату, посмотрел снисходительно, но промолчал. Яромир подошел к столу.

– Хорошо-хорошо, не смотри на меня так… Я прекрасно знаю, чтó ты по этому поводу думаешь. Но не напомнить не могу. Однако скажи