Тут едва не разразилась очередная из дурашливых схваток, в которых прирождённая ведьма нередко справлялась с богатырём, изнемогающим от смеха, будто от насланных ею чар. Но в этот миг на сцене возник новый персонаж, теперь уже во плоти. Представлял он собой лохматого псину чёрного окраса, по виду совершенно обычного, вдобавок и звавшегося Псом. Наверно, зверь давно слонялся перед дверью, дожидаясь пробуждения хозяев, а различив бодрые голоса, наконец решился войти.

Опасливо оглядевшись: не слышит ли кто чужой, – Пёс сиплым баском осведомился насчёт завтрака, опять возмутительно запаздывающего. (Будто не он обожрался с вечера так, что едва доволок пузо до лежанки.) А на предложение заняться пока водными процедурами, язвительно заявил, что его, очевидно, путают с ньюфаундлендом. Возможно, некоторое сходство имеется, но касается оно наружности, отнюдь не повадок. Он и так едва успевает обсыхать – даже при нынешней жаре, на которую никакого языка не хватит. Тем более что язык означенным Псом употребляется не токмо для остужения, а и для иных надобностей, без коих прочие собаки вполне обходятся, поскольку уж им не приходится втолковывать хозяевам, сколь важно регулярное питание и как вредны для собачьего организма частые купания.

– Да просто им некогда болтать! – возразила Анджелла. – В отличие от тебя, они свою кормёжку отрабатывают.

Видно, забыв, с кем имеет дело, Пёс завёл было привычную песню о преклонных своих годах и о покое, заслуженном за долгую службу. Но королева живо напомнила ему о количестве течных сук, которых он успел выловить по окрестным дворам и обрюхатить, невзирая ни на какие года и пользуясь (даже злоупотребляя) своим умом, отнюдь не собачьим. Заодно предложила устроить встречу с щенятами, недавно, после изрядной задержки, начавшими возникать из тесных утроб, – как на подбор здоровущими, мохнатыми да смышлёными, словно бы порода матери тут не играла роли. (То-то радости хозяевам!)

– Нет уж, спасибо, – отказался Пёс. – Не хватало, чтобы кому-то из моих сынков вздумалось покалякать с папашей о том о сём! Пусть сперва войдут в соображение, помалкивать насобачатся.

– Ну так и сам не пори чушь, – велела девушка голосом Лауры. – И поубавил бы свою кобелью прыть, а? Нам и одного такого говоруна много, а тут на подходе целая рота.

– Мой пример – другим наука, – произнёс Пёс значительно. – Вот ежели б вы, люди, ворочались шибче…

– Заглохни! – прикрикнула Анджелла. – Не твоё собачье дело.

Наморщив широкий лоб, Пёс озадаченно поглядел на неё и решил не обижаться, рассудив, видно, что его-то дела впрямь собачьи. (А какие ещё?) Вдобавок, проблемы других не особенно его заботили: своих хватает.

– Ну, – спросил он опять, – мне самому, что ли, готовить? Так у меня лапы не приспособлены. На задних я, с грехом пополам, смогу устоять – у плиты там, аль подле стола… А вот каково передними справляться, без пальцев-то?

Вообще, всем хозяйством в квартире заведовала Жанна, юная ведьмочка, – уж так сложилось. Никто не назначал её на эту роль, а Светлан поначалу даже пробовал сопротивляться: в самом деле, нашли вельможу!.. Но его протесты не возымели успеха (собственно, Жанна пропустила их мимо ушей – у ведьм это запросто), и одна из комнат как-то сама собой, без договорённостей и условий, отошла бывшей служанке, а ныне самой доверенной из подруг Анджеллы. Расправлялась с делами Жанна с волшебной быстротой и непревзойдённым качеством, откровенно наслаждаясь процессом. Однако, к большому сожалению Пса, поднималась прелестница ещё позже хозяев, ибо каждую ночь порхала невесть где, а возвращалась перед рассветом, изрядно вымотанная, и сразу бухалась в постель – не обязательно свою. Похоже, ещё при подлёте она зажмуривала глаза, а припостеливалась и вовсе с закрытыми. Светлан уже перестал удивляться, обнаруживая у себя под боком второе тело, мирно посапывающее. (Иногда, правда, это оказывалась не Жанна, а другая летунья, превзошедшая девушку рассеянностью. К счастью, ближе к утру ведьмы не отличались живостью, растратив лишнюю агрессию на чужаков.) В её ночную жизнь Светлан не вникал – то есть не больше, чем сама Жанна посвящала в это, охотно болтая язычком во время реактивных своих уборок или составляя молодожёнам компанию в роскошной ванне, одном из любимых ими мест, или на вечерних посиделках, устраиваемых обычно на лоджии.

– Ладно, – сказал Светлан. – Если ты помаешься за дверью ещё… – он переглянулся с Анджи, – с полчасика, да?.. я сварганю что-нибудь на скорую руку. Устраивает?

Его кулинарным навыкам, как и пунктуальности, Пёс доверял, а потому немедленно убрался из спальни, по инерции ворча себе под нос. Дверь захлопнулась – отсчёт пошёл.

– А хватит нам получаса? – сразу засомневался Светлан, поворачиваясь к девушке.

– Если не будем терять время, – ответила та и с хищным шипом кинулась на него, обхватив всеми конечностями.

Пришло время утренней зарядки. Как же без традиций, если женат на королеве?

Покончив с завтраком и пройдя через душ, парочка нехотя разлучилась, наконец занявшись делами. Наверное, и хорошо, что у каждого хватало своих забот, а пересекались те нечасто, – тем выше ценились часы, проводимые вместе. Анджелла вообще редко появлялась в квартире днём, обычно возвращаясь перед самым закатом. Зато Светлан большую часть светлого времени коротал в мастерской, не покидая их уютного гнезда без крайней надобности. Но начинал обычно с управленческой маеты, прибывающей, увы, с каждой неделей. Что делать – сперва обязанности, удовольствия потом.

Со смертью старого Паука сгинули не все его чары – лишь те, которые ещё раньше дали трещину. Слава богам (или кому?), прекратилось раздвоение Анджеллы на взбалмошную принцессу и опасную ведьму, каждая из которых попортила Светлану немало крови, – девушка наконец достигла гармонии, хотя прежних полезных свойств не утратила. И сам Светлан высвободился из-под колдовской опеки – как и положено герою, одолев злокозненного мага в финальной схватке, – зато сохранил в себе силу, разбуженную Пауком на свою голову.

Но главным уцелевшим чудом колдуна оказался пространственно-временной Канал, которым Светлана сперва затянуло в сказку, а после вышвырнуло в реальность, заметно подкорректированную его же деяниями в отдалённом прошлом. Правда, чтобы Канал заработал в полную силу, пришлось потрудиться многим: и ведьмам, привлечённым неугомонным королём Артуром (не тем, боже упаси), и лучшим умам королевства, ведомым Фридрихом Робинкрацом, профессором столичного университета и Магистром Серой Магии, не по своей воле, но от всего сердца одарившего Светлана великолепным боевым конём и превосходными рыцарскими доспехами. И тамошним мастерам пришлось поломать головы, приспосабливая идеи учёных умников к практическим нуждам. А кое-кого Светлан даже озадачил тут – впрочем, не посвящая в главные секреты.

В результате между развалинами Паучьего замка, чаще именуемого Домом, и личной квартирой Светлана протянулся незримый ход, готовый пропускать сквозь себя живое или то, что прежде было живым, даже согласный поставлять в двадцать первый век предметы старины, но наглухо закрытый для продуктов современных технологий. И мало, что Канал за считанные мгновения доставлял желающих из одного пункта в другой, отстоящий от первого на тысячи километров и десяток веков, он заодно прояснял путникам мозги, умножая способности, и укреплял память – точнее, делал её настолько восприимчивой к новому, что мог позавидовать любой ребёнок. Воистину сильное волшебство, вдобавок полезное – всё-таки Паук был могущественным колдуном, не исключено лучшим в тамошнем мире. Жаль, он не нашёл иного, как решать свои проблемы за счёт людей, – иначе смог бы ещё многое натворить.