И перевел взгляд на меня:

– Прощай, Ольгерд. Ты служил городу верой и правдой. Но все люди совершают ошибки. Ты стал заложником своих рун и формул.

Такими были его последние слова.

Женщина, которую я защитил, оказалась разыскиваемой преступницей из другого мира. Она явилась через Дверь, расположенную где-то в Небесах. Как мне сказали позже, она украла нечто важное в своем мире и попыталась протащить это к нам. Даже дети знают, что подобное запрещено. А я вмешался. И должен понести наказание.

У меня забрали дом. Банк Ламморы заморозил мой счет. И в ту же ночь меня посадили в экипаж, следующий в одно из окраинных селений. В трехстах стадиях от Ламморы. Ким сохранил наши жизни, но мою судьбу он изменил навсегда.

Я помню те минуты, когда собирал вещи. Мне позволили взять мои клинки, инструменты и одежду. Затем я направился в подвал. Туда, где жил Рык. Все это время за мной неотступно следовал капитан Глиссад. Я подошел к массивной тисовой двери, обитой броневыми пластинами, и взялся за засов.

– Ты собираешься выпустить его? – в голосе Глиссада слышался панический ужас.

Я помедлил с ответом:

– Взять с собой.

– Нельзя.

Я резко развернулся:

– Это еще почему?

– Ты больше не мастер. Тебе не положен рлок.

Я смерил капитана стражи насмешливым взглядом:

– Правда? Может быть, ты его заберешь, Глисс? Поселишь рядом со своими детьми? Или отпустишь бродить по городу?

Глиссад открыл рот, чтобы возразить. А потом до него дошло значение только что сказанных мной слов. Я с удовольствием наблюдал за спектром чувств, сменявшихся на его лице. Недоумение, страх, паника, злость.

Наконец он сдался:

– Хорошо. Я подожду наверху.

Он с видимым удовольствием покинул подвал.

Я сдвинул засов и распахнул дверь. На меня пахнуло тьмой, холодом, псиной и сырым мясом.

Послал мысленный сигнал. Хозяин пришел.

Из глубины комнаты донеслось утробное урчание. Затем – клацанье когтей по каменному полу. В коридор выдвинулась морда – оскаленная лохматая морда твари, которой пугают детей перед сном. Пасть, усеянная рядами острых клыков, длиной не уступающих моим ножам. Льдисто-голубые глаза с вертикальными зрачками. Белая как снег шерсть. Мощная грудь и лапы.

Встречная волна тепла.

Ментальная волна.

Передо мной стояло самое опасное существо континента. Полярный рлок. Гибрид, выведенный и прирученный древними охотниками Гипербора и взятый на вооружение Гильдией ножей. Хищник, созданный для охоты на других хищников. Вершина сухопутной пищевой цепочки. Рлоков в этом мире немного, они хорошо убивают, но плохо размножаются в естественных условиях. А еще они обладают некоторыми психическими способностями. Растут вместе со своим хозяином, привязываются к нему плотно и навсегда. Могут прожить не одну сотню лет – само совершенство. Вот только если хозяин умирает – умирает и его рлок. Медленно чахнет. Не пьет и не ест. Пока не издохнет. Такова природа этих чудовищ.

Я дал ему имя.

Рык.

И эта кличка полностью соответствует монстру, способному объединить звук и кинетическую ярость в одно целое – чтобы снести любую преграду на пути. Кому, как не мне, знать, что стальной дверью его не остановишь.

Мой единственный друг в Ламморе.

Так получилось.

Друг детства. Друг навсегда.

В холке рлок почти мне по грудь. Ему жарко во всех городах ниже полярного круга, поэтому я селю его в подвалах. Эти создания неприхотливы. Когда не спят и не едят – их разум витает в окружающих пространствах. Рыщет в поисках жертвы.

Горе тому, кого рлок выберет целью.

Или выберет его хозяин.

Я почесал тварь за ухом. И меня наградили мысленным прикосновением.

– Пойдем, Рык. Мы уезжаем.

Глиссад вжался в стену, когда мы проходили мимо. Рык попробовал на вкус липкий страх, стекающий с капитана стражи, и поделился его частью со мной. Глиссад – хороший солдат. Закаленный в боях и не из робкого десятка. Просто у него в детстве была няня. И вьюжными вечерами она рассказывала ему жуткие сказки про рлоков.

А в моем детстве вместо няни был рлок.

Нас не провожали. Все знали, что я не вернусь.

…Ламморская ночь отшатнулась, и меня окружил жаркий день Мглистого Брода – моего последнего пристанища. Я заметил, что стою на террасе, держась за ограждение и уставившись в зелень сада.

Воспоминания схлынули.

Пошел к колодцу. Налег на ворот, вытащил ведро с водой. Жадно испил. Вымыл руки, лицо, шею.

И понял, что не один.

На террасе – седой мужчина лет пятидесяти. В поношенной дорожной одежде и островерхой шапке. Стоял вполоборота, я видел заплечный мешок. Опирался на посох. Правда, посох не похож на те, что используют волшебники. Скорее шест. Длинный, прямой. Без набалдашников, амулетов и прочей чепухи.

Я заглянул в его серые глаза.

И прочел путь.

У меня нет оружия.

Если он нападет – я не готов. Это первая мысль. И вдогонку – вторая. Хотел бы убить – убил. В спину, пока я тащил ведро. Но явился путник не за тем. Издалека примчался к изгнаннику, у которого нечего взять.

Мы изучали друг друга.

Целую вечность.

Затем он снял шапку в приветствии:

– Мир тебе, Ольгерд.

– И тебе мир, путник. Кем бы ты ни был.

Солнце достигло зенита. Близилось время обеда.

– Пригласишь в дом?

– Разумеется. – Я изобразил радушную улыбку. – После того, как ты назовешь свое имя, гость.

Он понимающе кивнул:

– Коэн. Зови меня так.

В голосе – легкая тень иронии. Вряд ли имя настоящее. А если даже и так – все равно оно ничего мне не даст. Я ведь обычный фермер и за событиями Тверди не слежу. Все, что меня интересует, – урожай картофеля и баклажанов.

Принимаю правила игры.

– Ты у меня в гостях, Коэн. Располагайся.

Я усадил его в плетеное кресло на террасе и принес из погреба кувшин холодного пива. Затем отправился на кухню, извинившись за отсутствие слуг. Развел огонь в очаге. Разогрел рагу с мясом и фасолью, нашинковал овощей в салат, разложил все по тарелкам и вместе с пшеничными лепешками поместил на медный поднос.

Коэн встретил меня дежурными хвалебными фразами о радушии здешних фермеров. Мы выгрузили все на низкий дубовый столик и принялись за еду. Коэн, казалось, уплетал все с не меньшим аппетитом, чем я. Вот только мысли его блуждали далеко. Он готовился к серьезному разговору. Я ждал. Наконец, разлив остатки пива по кружкам, я откинулся в кресле. Внезапный гость последовал моему примеру.