Застигнутый врасплох, старший ученик немного опешил. От шеи к макушке прокатилась жаркая волна – добрых три мгновения замешательства. Но он тут же сглотнул комок в горле. Теперь все смотрели на него, и Гатха, оборачиваясь к слушателям, уже успел принять вид сосредоточенной задумчивости. В сущности, он любил публичные выступления.

– Ограничение деятельности сознания требованиями личной безопасности и боеспособности, – процитировал он фразу из статьи Урзы, добавив драматический штрих от себя лично: – С ограниченным осознанием собственной личности и общества. – Юноша тронул пальцем подбородок, затем разгладил складку на белоснежной ткани своего одеяния. – В конечном счете, это всего лишь големы.

Кивком подтвердив определение старшего ученика, Баррин обратил его внимание на следующие слова:

– Как любое искусственное изделие, метатраны будут исполнять встроенную в них программу. Они, как и «Маяк», представляют собой оборонительное оружие.

Новых вопросов не последовало, хотя перешептывание нескольких новичков, в том числе и Тимейна, подсказывало, что тема для них не исчерпана.

Маг воспользовался возможностью окончить занятие. Одной рукой он одернул золотую накидку, другой указал на дверь лаборатории:

– На сегодня все. Возвращайтесь к своим обычным занятиям.

Новички двинулись к выходу. – Гатха, задержись, пожалуйста.

Один за другим юнцы покидали лабораторию, бросая на Гатху любопытные, восхищенные и завистливые взгляды. В подобных взглядах он всегда черпал новые силы. Они означали, что его имя запомнится, а именно этого ему и хотелось. Только глаза Тимейна были другими: спокойный, оценивающий взгляд, словно мальчишка имел право одобрять или не одобрять старшего ученика. В ответ Гатха растянул губы в вызывающей усмешке.

– Каково твое мнение? – спросил Баррин, когда Гатха закрыл дверь за последним мальчиком.

Вопрос был намеренно расплывчатым. Мага интересовали не столько конкретные сведения, сколько ход мыслей старшего ученика. Гатху это не смутило. Он был уверен в себе.

– Довольно сложный способ объяснить, что цель оправдывает средства, – заметил он. – Думаю, большинство из них все еще гадают, о чем шла речь.

Уголки губ Баррина тронула улыбка, хотя она могла и не выражать одобрения или веселья.

– Ты считаешь, что видишь дальше, чем они? – бесстрастным тоном поинтересовался маг.

Вместо ответа Гатха прошел к задвинутой в угол искусственной матке. Новейшее изобретение Урзы, позволяющее вырастить солдата-трана до полной зрелости, если, конечно, удастся разрешить остальные проблемы разработки.

– Я читал историю академии, – выдержав паузу, уклончиво ответил юноша. Протянув руку к металлическому корпусу, он потер пальцем пятнышко смазки. Коснуться вещи всегда было для него способом полнее ощутить ее реальность. – Не припомню, чтобы какое-либо исследование, зашедшее так далеко, было прекращено.

Достаточно ли вежливо он выразил мысль, что поздно рассуждать, когда дело сделано?

Баррин кивнул и направился к двери, но, уже положив ладонь на ручку, остановился:

– Идем?

Гатха поспешно направился за наставником.

– Твои успехи не остались незамеченными, – продолжал маг, проходя по длинному коридору. Здание еще пахло новизной: свежими досками и краской. – Ты об этом позаботился. Однако и помимо стремления выдвинуться усердие в изучении магии и твои технические дарования впечатляют. – Он извлек из складок мантии ключ и отпер дверь в конце коридора.

Новую лабораторию успели переделать и приспособить для насущных целей. У стен, сверкая голубоватой сталью, выстроились ряды закрытых стеллажей. Посередине комнаты на металлических столах лежали различные инструменты, среди которых было и несколько магических. В лаборатории было светло и чисто, но страшно холодно. Дыхание застывало клубами пара. Гатха невольно вздрогнул и, стиснув в кулаке ворот голубой рубахи, натянул ее повыше.

Баррин запер дверь и оценивающе оглядел ученика. Почти как тот мальчишка – Тимейн. Гатха спокойно выдержал взгляд старшего мага, хотя в нем впервые шевельнулось что-то, похожее на смущение.

– У тебя будут новые обязанности, – произнес Баррин, поворачиваясь к стеллажам. Ухватившись за ручку одного из ящиков, он напрягся и, кряхтя, вытащил что-то тяжелое.

Гатха втянул в себя холодный воздух и замер. Внутри, на металлическом дне ящика, лежал синекожий гуманоид, довольно высокий, с вытянутым черепом. Его кожу украшали знаки (вероятно, магические), напомнившие Гатхе о татуировке на его собственном лбу. Это бесполое гладкотелое создание обладало странным изяществом. Гатха не нуждался в пояснениях старшего мага, чтобы понять: он видит перед собой первого метатрана. Баррин внимательно смотрел на ученика.

– Твое мнение?

– Мнение?! – Гатха уже осознал, что поднимается на новую ступень. Ему доверяют ответственное дело, и следующий шаг зависит только от его способностей и умения.

Облегченно выдохнув, он улыбнулся:

– С чего мне начинать?

Рейни наклонилась вперед, отыскивая незаметные изъяны. Высокая стройная девушка дотягивалась почти до середины огромной линзы радиусом в четыре фута. Мышцы икр задрожали от напряжения: не удержаться и коснуться полированной поверхности означало бы погубить тончайшую работу. Широкие рукава ее мантии были перехвачены шелковыми тесемками, чтобы избежать прикосновения к линзе. Она почти не дышала, опасаясь затуманить блестящее стекло.

В его сапфировой глубине Рейни видела собственное отражение. Неизбежно, но еще больше затрудняет поиск дефектов. Все равно что искать мельчайшие трещины в кристалле, лежащем на мятой фольге. В изогнутой поверхности отражались иссиня-черные волосы, тонкий нос, темные дуги бровей… и рядом с темной прядью, небрежно закинутой за ухо, мельчайшая рябь, единственный изъян в безупречном, казалось бы, изделии.

Рейни развернула штатив увеличительного стекла, подаренного ей одним из учеников, над рабочим полем. Лупа удобно пристегивалась к предплечью и двигалась на легкой раздвижной рукояти. Обе руки при этом оставались свободными. Девушка могла только гадать, использовал ли молодой Гатха магию, но так или иначе стекло не давало бликов и легко наводилось на мельчайшие объекты. Сейчас оно отчетливо показывало нарушение в равномерной структуре кристалла.

– Никуда не годится! – Рейни с трудом выпрямилась, все еще избегая прикасаться к гладкой поверхности.

Карн, терпеливо простоявший у стены последние три часа, шагнул к ней. Рядом с серебряным великаном она казалась маленькой девочкой.

– Опять кристаллическая решетка? – В его низком голосе звучало сочувствие.

Рейни улыбнулась. С тех пор как ее отвлекли от собственных исследований, Карн всеми силами старался утешить и ободрить молодую сотрудницу.